Смотритель. Книга 2. Железная бездна

Я не большой знаток творчества Виктора Пелевина. Когда-то, когда Пелевин еще не стал культовым писателем, я читала несколько его книг. Не сказать, что мне они так понравились, что я с нетерпением стала ждать выхода новых. Но о его творчестве говорят много, обсуждают много, что мне стало как-то даже стыдно, что все обсуждения проходят мимо меня.

Я не большой знаток творчества Виктора Пелевина. Когда-то, когда Пелевин еще не стал культовым писателем, я читала несколько его книг. Не сказать, что мне они так понравились, что я с нетерпением стала ждать выхода новых. Но о его творчестве говорят много, обсуждают много, что мне стало как-то даже стыдно, что все обсуждения проходят мимо меня.

Мне тут попалось про определение постмодернизма и что может быть мы уже проскочили тот рубеж, когда мы оказались в постмодернпост!)) Т.е мы переживаем что-то, что еще и не существовало в природе, чего мы еще и не осознаем даже, а вследствии разных факторов и комбинаций, появилось, но не вдруг естеснно.

Мне тут попалось про определение постмодернизма и что может быть мы уже проскочили тот рубеж, когда мы оказались в постмодернпост!)) Т.е мы переживаем что-то, что еще и не существовало в природе, чего мы еще и не осознаем даже, а вследствии разных факторов и комбинаций, появилось, но не вдруг естеснно.

Про любовь книга всё-равно. Очень странно, что при всём контенте, Пелевин пишет в итоге про Любовь. И при этом описывает её так изящно, так неповторимо.Всё те же пелевенские мотивы - секс, отношения, жизнь, смысл. Но никогда все эти смыслы не называются своими именами. У Пелевина как всегда получается найти аллегории ко всем ним.Но главной темой романа, по моему мнению, является тема создание мужчины женщиной и женщины мужчиной. Странно, но эту очевидную вещь я понял только по второму прочтению второй части книги. Как на литографии Эшера. И весь роман Смотритель мучается тем, что он создал свою \"несовершенную\" женщину, а ближе к концу он уже страшится, что это она его создала. Роли поменялись вот уже никакого сожаления к своей спутнице нет. Есть страх, размышления, любовь и принятие такого положения вещей. Сюжет в этом романе, как мне кажется, играет роль второстепенную. Наверное, такое отчётливое чувство по прочтении романа Пелевина у меня формируется впервые.

Один из самых ярких писателей современности, если не самый не разочаровал и на этот раз. Все, кто увлекается философией, кто только начал, любители тайных обществ, загадочных символов, ярких исторических личностей по достоинству оценят произведение Пелевина «Смотритель», если прочитают его в двух томах. Я так говорю, чтобы, во-первых, подчеркнуть издевательскую бездарность издателей и/или их корыстное желание 200% прибыли за книгу небольшого объема с какой-то стати изданную в двух томах с маленькими страничками и шрифтом как в детских книжках, во-вторых, чтобы предупредить читателей этой рецензии от поспешного решения забить после 1 тома (хотя от злости к коммерсам у меня было такое желание).

Один из самых ярких писателей современности, если не самый не разочаровал и на этот раз. Все, кто увлекается философией, кто только начал, любители тайных обществ, загадочных символов, ярких исторических личностей по достоинству оценят произведение Пелевина «Смотритель», если прочитают его в двух томах. Я так говорю, чтобы, во-первых, подчеркнуть издевательскую бездарность издателей и/или их корыстное желание 200% прибыли за книгу небольшого объема с какой-то стати изданную в двух томах с маленькими страничками и шрифтом как в детских книжках, во-вторых, чтобы предупредить читателей этой рецензии от поспешного решения забить после 1 тома (хотя от злости к коммерсам у меня было такое желание).

Прочитав первую часть романа, я уже был вовлечен в эту овеществленную галлюцинацию, в этот прекрасно продуманный воображением мир «Идиллиум», где нет противоречий, люди живут счастливо и беззаботно, а Ангелы охраняющие мир осыпают его благодатью. Мир изначально был создан для беглецов из Ветхого мира, великим ученым-врачом Францом-Антоном Месмером. Со временем, посвященный в таинства великий магистр мальтийского ордена, алхимик Павел, через мир Месмера создает новый мир, куда более совершений, в который вовлечена большая коллективная визуализация ума, и нем начался процесс рождения новых овеществленных визуализаций. При помощи загадочного прибора «baquet», для соединения сознания людей в одно общее поле, создаются новые визуализации. То есть, живя в этом мире и познав силу магнетического вещества Флюида, ты можешь сотворить свой мир, как говорил Морфиус «ты можешь больше, предела нет, я даже воздухом не дышу».

Прочитав первую часть романа, я уже был вовлечен в эту овеществленную галлюцинацию, в этот прекрасно продуманный воображением мир «Идиллиум», где нет противоречий, люди живут счастливо и беззаботно, а Ангелы охраняющие мир осыпают его благодатью. Мир изначально был создан для беглецов из Ветхого мира, великим ученым-врачом Францом-Антоном Месмером. Со временем, посвященный в таинства великий магистр мальтийского ордена, алхимик Павел, через мир Месмера создает новый мир, куда более совершений, в который вовлечена большая коллективная визуализация ума, и нем начался процесс рождения новых овеществленных визуализаций. При помощи загадочного прибора «baquet», для соединения сознания людей в одно общее поле, создаются новые визуализации. То есть, живя в этом мире и познав силу магнетического вещества Флюида, ты можешь сотворить свой мир, как говорил Морфиус «ты можешь больше, предела нет, я даже воздухом не дышу».

Закончила и начала год Пелевиным.

Закончила и начала год Пелевиным.

Для тех, кто не читал Пелевина, ребята, готовьтесь к американским горками. И я не про сюжет, а про мысли, идеи. Автор каждый раз закидывает догадки, и не даёт ответа. Набросал мыслишек знатно ещё в первой части, и вот ждёшь так сказать развязки, а автор тебе ещё целую кучу их подпихивает, а ответов можно только самим додумать. Начинаешь терять точку опоры. Ибо понять, что реально, а что нет, довольно сложно.

Для тех, кто не читал Пелевина, ребята, готовьтесь к американским горками. И я не про сюжет, а про мысли, идеи. Автор каждый раз закидывает догадки, и не даёт ответа. Набросал мыслишек знатно ещё в первой части, и вот ждёшь так сказать развязки, а автор тебе ещё целую кучу их подпихивает, а ответов можно только самим додумать. Начинаешь терять точку опоры. Ибо понять, что реально, а что нет, довольно сложно.

Наконец дочитала этот шедевр и мой мозг (!) это даже не книга, это картина. Которую видишь непременно \"под чем-то\" или через призму чего-то. Такого экстаза от чтения у меня не было с первой части \"Смотрителя\". До половины прочитанного думала, что первая книга лучше, но развязка превзошла все ожидания на впечатления за обе части. Что особенно впечатляет, автор не ставит себя в роль учителя, забивающего истину в головы глупцов, а учит тому, что истина не то, чтобы субъективна, а тому, что вообще нет смысла её искать. А потом показывает, почему и что бывает, если постоянно обгонять настоящее. Впрочем, у Пелевина это во всех книгах любимая тема. Но ЭТО, безусловно, лучшее его произведение, без лишнего стеба и копания в навозе злободневности (кто читал автора понимает о чем я), но и не без доли юмора, конечно, после прочтения которого понимаешь, что он действительно единственный и неповторимый. В добавок, это современная литература (\"Смотритель\" написан в прошлом году) и все устаревшие и надоевшие темы классики вы здесь не найдёте, но найдете мудрость поколения нового времени и немного окунетесь в будущее, просто поняв, что оно из себя представляет. Пелевин не льет воду, он превращает её в поток уже вашей мыслительной деятельности. Подзаголовок части называется \"кувырок мысли\", но это у него не просто кувырок, это первоклассное сальто, настолько, что невольно встаешь с места и апплодируешь. Даже если нет никакого зала и никакого гимнаста. В общем, тому, кто понимает явно больше, чем нужно, читать обязательно. Любителям Пелевина тоже. Любителям символизма тоже, ибо там его лопатой можно собирать. Просто любителям хорошего слога также будет чем восхититься, ибо картиной эту книгу делает именно ювелирная избирательность к средствам языка. А в моей библиотеке произведение по праву занимает место украшения. Во всех смыслах.

На всякий случай напоминаю, что если вы ищите черную кошку в темной комнате и не находите ее, называете лишенными смысла любые произведение постмодернизма, то вы мудак. Постмодернизм не так работает: все смыслы определяются вашей фантазией. Про первый том я тоже писал рецензию и сейчас приятно сознавать, что не все угадал, что Пелевин еще способен удивлять. Смотритель на первый взгляд очень похож на все то, что выходит из-под флюида Виктора Олеговича последнее время. Книга кажется неким сборником его идей - я уже писал об этом в рецензии на первый том. На самом же деле при более вдумчивом и близком к параноидальному прочтении вскрывается масса интересных деталей. При этом книга имеет вполне годный самостоятельный сюжет с детально проработанным миром. Хотя лично для меня Смотритель получился слишком мягким и даже беззубым. Сейчас постараюсь доказать на примере почему сегодняшний Пелевин достоит внимания и тех, кто хорошо знаком с его творчеством, и тех, для кого это будет первый опыт. Чтение романа похоже на употребление терпкого британского самогона на лимонных корках. Пока сидишь за столом и все время подливаешь - идет отлично и кажется, что эта светла меланхолия не заставит тебя обнять унитаз. Приход наступает как только ты встаешь с места и смотришь по сторонам: все написанное оказывается извращенной, но правдой. От этого как-то томительно больно и книга оседает на подкорке не столько как набор предложений, груженых до верху смыслами, а как ощущение, что вот-вот первые лучи рассвета коснуться твоих воспаленных похмельных глаз.Общий сюжет может показаться вялотекущим, но отличное чувство языка не убаюкивает еще больше, а создает особый кляр вокруг повествования.Для опытных читателей приготовлен слоеный пирог из явных и не очень самоотсылок и компиляций смыслов. Начнем с простого, но так, чтобы не спойлить. Прошлая книга была про К(ц)иклопа, а эта про смотрителя. Упоминается зиккурат и вавилонская стройка. Между строк звучит идея о снаффовских сомелье. Запланирована встреча со старыми друзьями и экскурсия по знакомым местам из 96-ого. Вы сами узнаете их, поэтому даже называть не буду, скажу про другое. Масса элементов в \"Смотрителе\" расположены на тонкой бритве Оккама. Подсказки еле уловимы и вы совершаете некую сделку с совестью, решая для себя, что автор положил аллюзию на свой текст в том или ином предложении. В какой-то момент герою предстоит совершить глобальный акт творения неба, а далее появляется фраза: \"Я представлял, что на небе будет столько птичьего дерьма\". Ничего не предвещает беды пока не вспомнишь, кем были птицы в прошлом романе \"Любовь к трем Цукербринам\". Это почти прозрачное лингвистическое платье до чертиков приятно снимать.Этим и хороша эта книга. Степенью доверительности. Чем больше вы себе позволяете вычитывать из текста, тем многослойнее и вкуснее он становится. Конечно, если читать Смотрителя без контекста, коим является все прошлые работы Пелевина, становится не так интересно. Слишком много места и времени занимают софистские рассуждения и кажется, что действие не движется вовсе. Чтобы получить удовольствие от Смотрителя во-первых лучше читать обе части подряд, во-вторых отнестись к чтению со всей доступной веселой мудростью.

Ну вот наконец-то я прочитала вторую книгу дилогии, а значит теперь имею мнение и хочу сказать, что я об этом думаю.Во-первых, я думаю, что это очень некрасиво - разбивать одно произведение на две части, причем во вторую засовывать половину первой. Я книгу читала в электронном виде и за бесплатно, зато за первую отдала денег по-полной программе. И могу представить насколько была бы, мягко говоря, фраппирована, открыв вторую часть и обнаружив там добрых двадцать страниц концовки первой. Не стоит умножать сущности без необходимости, а Пелевин видимо решил продемонстрировать нам на практике, как можно создавать из Флюида что угодно, в том числе и книги. Писателю, отношения которого с аудиторией благополучно сложились и устоялись этот дешевый маркетинговый ход как-то не к лицу.Во-вторых, и теперь уже о произведении в целом. Возможно это моё субъективное впечатление, но мне кажется, что Пелевин, подобно Павлу, сильно удалился в свой собственный Идиллиум. Его метафоры становятся все более сложными и просматриваются все менее ясно. Если раньше чтение книг Пелевина было похоже на разгадывание шарад о современной российской действительности (благодаря чему, как мне кажется, автор и снискал свою популярность), то теперь для полноценного понимания требуется если не философское образование, то хотя бы освеженный в памяти курс этой науки. Я честно говоря, не могу дать этому позитивную или негативную оценку. Книги Пелевина всегда вызывали у меня сложные чувства. С одной стороны я осознаю, что читаю весьма странное произведение, сюжет которого имеет столь же мало смысла, сколь нереальны в принципе его герои, и в то же время получаю острое удовольствие от внезапных осознаний того, что хочет сказать автор своими аллегориями и насколько же это точно. Что касается \"Смотрителя\" - то здесь было все то же самое, только умноженное многократно. Потому что для меня весь этот долгий словесный вальс свёлся к одной единственной метафоре и временами мне странно, что для этого пришлось писать две книги, а временами я понимаю, что иначе поступить было нельзя. И здесь...И здесь моё \"в-третьих\". Собственно сама метафора поразительно чётко описывает состояние, в котором пребывает российское общество. У нас не то чтобы очень уж сильное расслоение. У нас нет пропасти между разными классами в том смысле, в каком есть она где-нибудь в Бангладеше. Наши правители с нами ... и не с нами. Потому что они - в Идиллиуме! Анализируя результаты заседаний Государственной Думы я на 100% уверена, что перед их началом депутаты проходят сквозь портьеру. Слушая рассуждения волгоградского губернатора и сравнивая их с волгоградскими же реалиями жизни я теперь практически не сомневаюсь, что господин губернатор подключен к baquet. Тайна нашего бытия, благодаря Пелевину, для меня больше не тайна)) У нас \"хад\" и \"цоф\" и невыносимая боль бытия, у них все то, что у нас - только на благодати. Мы ходим по одним и тем же улицам, живём в одних и тех же городах, но их мир - более благополучная реплика нашего, и только этим, как мне кажется, можно объяснить тот факт, что они будто не видят того, что происходит. Они действительно не видят, они давно уже не с нами. Неизвестно как в действительности выглядит этот baquet - имеет он форму самовара, или попросту депутатского кресла. Непонятно, нужна ли для того, чтобы совершать чудеса при помощи Флюида, треуголка или хватит обычного заветного мандата. Но то, что литературные изыскания Пелевина небезосновательны - факт.Остался только один вопрос - а правильно ли вообще я разгадала шараду? Если Пелевин в самом деле имел в виду то, что я разглядела между страниц его книг, то я снимаю шляпу, аплодирую стоя и даже готова отдать деньги за вторую часть.п.с. при этом оценку я ставлю среднюю, просто потому что Пелевин для меня не вмещается в черно-белую шкалу \"хорошо-плохо\", это литература совсем другого рода. И назначения.

Наконец, дошли руки написать отзыв, а то прочесть - прочла, а потом то одно, то другое, но, с другой стороны, зато вполне сформивалось впечатление, а то я-то обычно к Виктору Олеговичу ну совершенно некритично же!

Наконец, дошли руки написать отзыв, а то прочесть - прочла, а потом то одно, то другое, но, с другой стороны, зато вполне сформивалось впечатление, а то я-то обычно к Виктору Олеговичу ну совершенно некритично же!

Вроде бы не было никаких причин растаскивать книжку про «Смотрителя» на два тома, акромя разве что того ради, чтоб в срок сдать первый, а потом уже не парясь доделать второй... Лично мне, первая часть понравилась намного более второй, ну вот хоть режьте. Не спасают вторую часть ни умственные гибриды «наискосок» от нашей силиконовой действительности, ни проекции времени-пространства, коими славился в своё время (извините за каламбур) Курт Воннегут. Писатель советует нам на всё забить и успокоится, ибо ничего изменить нельзя — это мы можем, но и без него. Мы все так и хотим поступить. И поступим, скорее всего. Человек вообще такое существо, которое стремиться жить с минимумом усилий. Вполне возможная причина этого в наших животных корнях: лев, побегав всласть на охоте и насытившись, может потом просто валяться в теньке почти без движения по 20 часов в сутки! Обычная экономия сил, в совокупности с, как правило, достаточно консервативным человеческим разумом, порождает прокрастинирующих лентяев, способных только нажимать на кнопку, чтобы сразу всё получать. Но рыбку всё ещё без труда не достать из пруда, хотя уже и можно купить в ближайшем супермаркете. Но для покупки опять же нужны деньги, хотя бы небольшие, а значит требуется что-то всё-таки делать, чем-то заниматься. В свете всего этого, как-то странно что появляются такие вот \"книги-демотиваторы\", когда вроде бы очевиден социальный заказ на увеличение мотивации у людей. Понятно, не всем категориям граждан нужны мотивированные граждане, да и в космических масштабах в наших с вами жизнях нет ни малейшего смысла. Но всё же...В общем, не будем тянуть кота за хвост, а подытожим. В целом, книженция вполне в пелевинском духе, при этом почти начисто лишена его \"серьёзных\" метафизических изысканий, которые, бывает, отпугивают некоторых читателей, а другим, наоборот, как манна небесная. Так же в книге практически нет сюжета, а в силу специфики (всё происходит то ли в \"другом\" мире, то ли вообще в уме протагониста) нет там почти и фирменных вкраплений настоящей действительности, а значит и сатиры психологической, либо социальной. Чувство нехватки этих компонентов смягчается детальными прорисовками фантасмагорий и, конечно, преотличными диалогами, куда ж без них! Не хватает книге какой-то напряжённости, остроты - единственный, пожалуй, волнующий момент можно обнаружить в конце первого тома, что возвращает нас к вопросу о том, зачем было дербанить произведение на две отдельные части. Никакого смыслового деления меж ними нет! В принципе, я мог бы рекомендовать \"Смотрителя\" даже новичкам в Пелевине, чтобы, так сказать, прикоснуться, не заныривая особенно глубоко в его \"философию\", белыми нитками которой, шиты все его произведения. Спасибо за внимание, пока!

Вышел новый роман Пелевина, а в нём всё так чинно, благородно - по-старому. Все узнаваемые пелевинские прибамбасики и штучки-дрючки на своих местах. Текст романа представляет собой сплошные галлюцинации внутри галлюцинации. Шик, блеск, тру-ля-ля! Фанаты Виктора Олеговича, получив ожидаемую дозу любимого автора, будут визжать и плакать от счастья. А вот читателям, не торчащим от пелевинских галлюциногенных миров, чтобы осилить эту двухтомную скукотень придётся сильно поднапрячься. Короче говоря, перед нами типичный продукт позднего Пелевина - роман ни о чём, но с претензией на глубокий смысл. Глубокий настолько, что хрен отыщешь. Ещё Конфуций говорил: трудно найти чёрную кошку в тёмной комнате, особенно если её там нет. Впрочем, особо одарённые натуры (с повышенным воображением) находят, и не одну. В их восторженных рецензиях пелевинский \"Смотритель\", как снежный ком, стремительно обрастает вторыми, третьими, двадцать четвёртыми смыслами. Мне думается, что сам Пелевин должен угорать над столь наивными рецензентами. Уж кто-кто, а \"Вещий Олегыч\" знает, как подвесить на крючок самообмана доверчивого читателя (ах, обмануть его нетрудно, он сам обманываться рад). Вот цитата из второго тома \"Смотрителя\" (читая эти строки, я представляю лукавую улыбку сенсея): \"Если вы считаете, что в этой истории есть глубокий смысл, перестаньте так думать. Его нет\". Есть. Конечно же, есть. Ищите и обрящете! Любимый пелевинский приёмчик работает на ура - всегда находятся желающие личной фантазией и силой собственного воображения домыслить за автора. Я не из таковских. А вы?

Слабые не раз преображали мир, мужественно и честно выполняя свой долг, когда у сильных не хватало сил./Джон Р. Р. Толкин \"Властелин Колец\"/\"Какой уж раз лечу \"Москва - Одесса\"! - такое начало было уготовлено главному герою Алексису де Киже, который в первой части романа унаследовал должность \"смотрителя\" - властелина всего утопического мира. Неужели его судьба повторит судьбы его предшественников? Неужели, будучи властелином мира, нельзя никак повлиять на эту каморку? Почему нельзя сделать землю плоской, а небо - светло-розовым? Почему именно энергию Флюида следует бояться больше всего? Кто или что сможет помочь главному жителю Михайловского замка - об этом можно узнать во второй книге эпопеи. Создать всё из ничего, возможно ли это, или четыре ангела будут кардинально не согласны с позициями творца?

Слабые не раз преображали мир, мужественно и честно выполняя свой долг, когда у сильных не хватало сил./Джон Р. Р. Толкин \"Властелин Колец\"/\"Какой уж раз лечу \"Москва - Одесса\"! - такое начало было уготовлено главному герою Алексису де Киже, который в первой части романа унаследовал должность \"смотрителя\" - властелина всего утопического мира. Неужели его судьба повторит судьбы его предшественников? Неужели, будучи властелином мира, нельзя никак повлиять на эту каморку? Почему нельзя сделать землю плоской, а небо - светло-розовым? Почему именно энергию Флюида следует бояться больше всего? Кто или что сможет помочь главному жителю Михайловского замка - об этом можно узнать во второй книге эпопеи. Создать всё из ничего, возможно ли это, или четыре ангела будут кардинально не согласны с позициями творца?

Очень ничего. Многие ругали, хотя книга лично мне зашла значительно лучше, чем, например, «Бэтман Аполло», «S.N.U.F.F.» или «Empire V». Изящная, приятная книга, в которой Павел I, Франц-Антон Месмер и Бенджамин Франклин становятся богами странного параллельного мира, построенного на современных технологиях и обычаях XVIII века. Всё несколько запутано, туманно и отчасти никак не объяснено, но у Пелевина так и должно быть. Пару раз его заносит в лекции, из которых «Бэтман Аполло» состоит чуть более чем полностью, но здесь они выглядят уместно, и читается всё на одном дыхании. Только издатели – негодяи, зачем хорошую книгу на две разбили. Коммерция, гм. 7/10.

Вспомнился мне второй том \"Мертвых душ\". Я не к тому, что \"Смотрителя\" стоило бы сжечь, просто задача здесь похожа на ту, которую Гоголь пытался решить во втором своем томе и не смог.Во всех своих предыдущих романах \"солипсического направления\" Пелевин выдавал на-гора жизнеописание героя из \"нашего\" мира, так или иначе прикоснувшегося к \"ненашему\". Такой герой вполне мог и приврать, и неправильно что-то понять в открывшемся ему \"механизме\", и заболтать недопонятое размытыми теолого-философскими словесами, да и ясно было, что вряд ли ему откроется все мироустройство целиком. Известного герою было достаточно, чтобы объяснить, как собирается [бабло/баблос/благодать] и как эти ручейки, сливаясь в широкую реку, через руки \"приближенных\" утекают куда-то вверх. Что происходит там, наверху, оставалось скрытым.И вот, наконец, мы видим все глазами наивысшего звена всей этой \"пищевой цепочки\". Здесь автору уже не спрятаться за ограниченностью восприятия героя, надо описывать все прямо и недвусмысленно. И что же мы видим? Оказывается, бог вовсе не потребитель всей направляющейся к нему энергии, он представляет собой нечто вроде фонтана, разбрызгивая подаваемый ему под высоким давлением поток благодати обратно в мир. Такому богу не нужно даже быть живым. Однажды запустив эту механику, бог умирает и остается лишь одной из деталек механизма. Все устроено примерно как описанные языком \"для гуманитариев\" кишки смартфона. Кстати, когда Пелевин начал \"пояснять за\" схемотехнику компьютера, я очень боялся за него; казалось, что он идет по краю пропасти, ведь стоило ему чуть приврать в хорошо известной мне предметной области, подогнать описание под требуемый ответ, как с любимым писателем случилось бы то же самое, что случилось с любимой девушкой главного героя, - он потерял бы \"настоящесть\", а все его тексты мгновенно превратились бы в пустую болтовню, и, не владея флюидом, я бы уже не смог его оживить. Этого не произошло, однако. Виктор Олегыч довольно точно передал суть, не вдаваясь в ненужные подробности.И вот в итоге мы созерцаем находящийся в динамическом равновесии мир, единственной целью существования которого является поддержание этого самого равновесия. Существование ради существования. И, в отличие от смартфона, здесь нет никого, кто посмотрит на \"экран мира\". Точно ли нет? Постойте-ка, а разве каждый из нас не смотрит на этот голографический экран с субатомным разрешением каждый день? А что видят двое... - это же Фейербах, ребятки. Пелевинский мир претерпевает неожиданную трансформацию. Герои ранних произведений, нырявшие в солипсическую внутреннюю Монголию на ветхой Земле, выныривают в абсолютно материалистическом Идиллиуме, где монахи изрекают мудрости в стиле привеженцев копенгагенской школы. Круг замкнулся.Спускаясь на землю, нельзя не упомянуть и типичную пелевинскую героиню, ненавязчиво въехавшую в рай (здесь - в буквальном смысле) на горбу своего возлюбленного, причем, как водится, проделавшую все так, что неизбежность реализованного сценария не вызывает ни сомнений, ни отторжения. Бог дал, бог и взял, а нам лучше куклу, ибо плавали, знаем.Ну и напоследок - исписался ли Пелевин? Скорее - исчитался, ушел далеко по своей залитой птичьим пометом лестнице и угнаться за ним нелегко, и ветер пытается сдуть последователя со ступеней, и птичьего гуана под ногами немало, и облака скрывают удаляющуюся спину, и ни леса, ни деревьев уже не видать. Скучно оставленному. И тяжело и грустно становится сердцу, и нечем помочь ему.

Между читателем и героем Пелевина всегда дистанция. Допускаю, что есть люди, читающие книги ради наслаждения языком и стилем; есть, отдающие приоритет сюжету; есть - черпающие из них знания (\"Любите книгу - источник знаний\" Максим Горький). Я примитивная эгоистка, ищу везде свое. В каждой ситуации, в поступках персонажей, в них самих. Герой может быть ребенком или стариком, воином, узником или купцом, животным, ангелом или демоном, вообще куском свиной кожи - не суть важно. Иногда происходит что-то, включающее радость абсолютного узнавания и, пусть на мгновение, понимаешь: это обо мне, сливаешься, наполняешь живой кровью. Парадокс, тебя становится не меньше, а больше после этого, ты оставил свой отпечаток и другие, кто почувствует то же, будут забирать частичку тебя. И так прибудешь в мире. С Виктором Олеговичем этого не получается. Его герои могут вызывать симпатию, уважение и восхищение; можешь думать о них: ну совершенно мое! Но между тобой, читателем, и персонажем всегда остается промежуток ничейной полосы. Как два магнита, которые пытаешься сблизить одноименными полюсами: до определенной границы сходятся, а дальше никак. Всегда так, даже с лисичкой Ахули, даже с Шестипалым, которого люблю полтора десятка лет. \"Смотритель\" не исключение. Он милый и славный, Алексис де Киже, и нравится мне. Местами даже сильно. А в самом начале первой книги почти казался родным. \"Почти\" не считается. Привычная пелевинская отстраненность вступает в права. Ни подвиги, которые совершает парсонаж парсипаль, ни обуревающие его сомнения, ни грозящие ему смертельные опасности, ни горечь потерь, ни удивительные прозрения - ничто не способно отменить дистанцию. \"Мило то как! - только и думаешь, - Как китайская лаковая шкатулка: нарядно, изысканно, в меру остроумно и вообще - сон в нефритовом павильоне\". Что? Не китайское? Да какая разница Он - Мастер и равно легко оперирует архетипами и антуражем мифологии человечества: Дальний или Ближний Восток, Южная Америка или Древняя Греция, масонская эзотерика или легенды о вампирах. Тяните карту, какую вытянете, такая вам и будет история. Что? Не получается интегрироваться? А этого никто и не обещал. Вас пустили посидеть в карете, видите, как раскачивается, как скрипят рессоры и что-то словно мелькает за глухо зашторенными окнами. Но того, что карета будет ехать реально, никто не обещал. Забавная метафора с каретой, на самом деле, несет куда большую смысловую нагрузку, чем все глубокомысленные построения с Железной Бездной, Последним Поворотом и Каким-то Там Змеем. Просто потому что она точнее всего отражает происходящее. В колоде Таро есть карта, которая называется \"Маг\" и имеет значения от \"Чародей и Волшебник, Творец миров\" до \"аферист, мошенник\". Срединная ипостась \"фокусник, престидижитатор\". В этом качестве народно любимый писатель чаще всего и выступает. Он показывает свое шоу. Находясь всегда над зрителем. А если чуть склонен при этом передергивать карту - он в своем праве, представление-то его. А если творит иногда, увлекшись, новый мир - радуйтесь, глупые. Это счастье, присутствовать при сотворении Мира.

Вопреки тому, что первый том меня, мягко сказать, не впечатлил, взялась и за второй - а ну как деление было неспроста, и вторая часть истории окажется не только чем-то другим, но и тем, чего так не хватило первой?

Вопреки тому, что первый том меня, мягко сказать, не впечатлил, взялась и за второй - а ну как деление было неспроста, и вторая часть истории окажется не только чем-то другим, но и тем, чего так не хватило первой?

«Чем в жизни занимается чудак,

«Чем в жизни занимается чудак,

Два тома \"Смотрителя\" были прочитаны мной за две ночи. Это были волшебные часы тишины, ароматного чая, уютного пледа и абсолютной невозможности оторваться от книги, ради которых, наверное, и читают настоящие библиофилы. Возможность пережить эти прекрасные моменты, беря в руки современную прозу, невелика, поэтому я благодарна Пелевину за то, что он мне её подарил.Прекрасная книга об иллюзиях (больших и маленьких, групповых и личных), стремлению к самоидентификации и поиску Источника, присущему каждому мыслящему существу, и неизбежной необходимости личного выбора. А также о гипотезах цифровой физики, Великой Пустоте, святых, ангелах и Боге, месмеризме, Мальтийском Ордене и куче других идей. Если читателю хватит ума не искать здесь великих откровений и сенсационных открытий, ранее пребывавших под покровом тайны, его знакомство со \"Смотрителем\", без сомнения, будет приятным.Мне нравится направление, в котором работает фантазия Пелевина, как писатель и как личность он уникален. Но как любой одарённый и деятельный человек всё время подвергается то опасности быть смытым морской волной восторга фанатов, постоянно выискивающих в его книгах никогда не существовавшие там религиозные откровения, то утянутым на дно болота завистливыми злопыхателями. Всплывший оттуда болотный царь-Дмитрий Быков быстро обзавёлся свитой, которая поголовно (видимо, от \"переизбытка\" собственного мнения) цитирует его статейку, хором вздыхая: \"Пелевин уже не тот!\" — и пересчитывая в уме возможный гонорар автора \"Смотрителя\". С чего вдруг некий Быков сделался таким солидным массовым авторитетом? Последователям его стоило бы перечитать книги Пелевина той поры, когда он, по их мнению, ещё не \"испортился\" — там можно найти кое-что интересное об авторитетах масс и управлении сознанием тех, кто самостоятельно с этим справиться не способен. Я отнюдь не утверждаю, что все, кому не нравится сегодняшний Пелевин или вообще Пелевин никогда не нравился, пребывают в глубоком заблуждении. Отнюдь нет. Это дело вкуса и дело выбора. Только вашего личного, в этом вся разница. Благо сам Виктор Олегович держится благоразумно-отстранённо от обоих враждующих лагерей, за что ему отдельный респект.Когда мне в руки попала первая книга Пелевина, мне было пятнадцать лет. Уровень сознания и образования вполне соответствовал возрасту. Сейчас я заметно выросла, но что же я слышу? Возмущённые крики: \"Пелевин не такой как раньше!\" Простите, а кому удалось остаться таким как раньше? Если удалось — поздравляю или сочувствую. По моему глубокому убеждению, основанному на жизненных наблюдениях, позволить себе такую роскошь могут либо просветлённые мудрецы, либо беспросветные идиоты. Уделом всех остальных категорий является непрерывное изменение (о котором, как бы между прочим, Пелевин и пишет в своём \"Смотрителе\"). Нет уже давно той меня и тех вас, которые восторженно читали первые книги Пелевина. И того Пелевина тоже давно уже нет. И слава Богу или Флюиду или Великому Ничто... да без разницы кому! Только непрерывная трансформация заложена в основу нашего мироздания, нравится это кому-то или нет. А как вы эту трансформацию воспринимаете, со знаком \"+\" или со знаком \"-\" — это уже от вас зависит.В общем, одним желаю разделить со мной положительные эмоции от прочтения \"Смотрителя\", другим же — открыть для себя чьё-нибудь новое имя и новые книги.

Самое сильное и серьёзное произведение Пелевина, на мой взгляд - разумеется, вместе с первой книгой. По сравнению с ней знаменитое \"Generation П\" - так, панкуха на буддистские темы с отдельной главой, посвящённой словоблудию. Но в \"Смотрителе\" мудрость открывается более приземлённо и, таким образом, более понятно и легко для восприятия для неискушённого философией читателя, а потому пробирает сильнее. После прочтения остаётся лёгкая светлая грусть, приправленная горчинкой эпизода с Кижем и Юкой. И множество вопросов о бытие - ну, как и после любой другой книги Виктора Пелевина. Теперь выражение \"хахаха, плоды моего воображения обвиняют меня в солипсизме\" уже не кажется смешным, а, скорее, глубоко философским.

Самое сильное и серьёзное произведение Пелевина, на мой взгляд - разумеется, вместе с первой книгой. По сравнению с ней знаменитое \"Generation П\" - так, панкуха на буддистские темы с отдельной главой, посвящённой словоблудию. Но в \"Смотрителе\" мудрость открывается более приземлённо и, таким образом, более понятно и легко для восприятия для неискушённого философией читателя, а потому пробирает сильнее. После прочтения остаётся лёгкая светлая грусть, приправленная горчинкой эпизода с Кижем и Юкой. И множество вопросов о бытие - ну, как и после любой другой книги Виктора Пелевина. Теперь выражение \"хахаха, плоды моего воображения обвиняют меня в солипсизме\" уже не кажется смешным, а, скорее, глубоко философским.

Пелевин, я тогда моложе и лучше, кажется, была...

Пелевин, я тогда моложе и лучше, кажется, была...

Второй том «Смотрителя» так тих и меланхоличен, что это поневоле удивляет. Где тот Пелевин Принца Госплана и Дня бульдозериста ? Что это, старость или преображение?Нет, все есть, и юмор, ставший немного более тяжеловесным, без мрачных тайн мироздания, и сквозная ирония, причудливый мир, который на самом деле просто наша реальность. Но меланхолия превалирует, делает все таким спокойным, мирным.Пелевину теперь нравится творить миры. Во втором томе он играет с созданной им Вселенной, тщательно создавая правила, набрасывая сеть законов на новый мир, а потом собственноручно их нарушая. Воспринимается это с улыбкой, будь это борьба с Великим Фехтовальщиком или выход за территорию монастыря через дырку в заборе.И опять этот роман вызывает у меня странные литературные ассоциации. Сотворение подруги ГГ отчетливо напомнило попытки разумного океана в Солярисе Лема установить контакт с людьми, а отражения Михайловского замка на Ветхой Земле и в Небе Идиллиума подобны отражениям Амбера в известнейшем цикле Роджера Желязны .Автор в этот раз не сумел удержаться от болезни сравнительной актуальщины, вы встретите на страницах и Леди Гагу, и «Интерстеллар». Очень интересно, как эти аллюзии будут восприниматься лет через десять-двадцать? Будут давать повод для культурологических исследований середины второго десятилетия XXI века?Где-то к середине книге я отчетливо понял, что хочу перечитать пелевинские рассказы, да и Чапаева и Пустоту , так захотелось ощутить уже прошедший молодой задор автора. Тем более, что он продолжает ссылаться на графа ди Чапао и Внутреннюю Монголию. Но и эта книга хороша, хотя бы тем, что она другая, новая, в чем-то непривычная. Пелевин уже не будет тем, но каков этот, новый, мне еще не ясно. P.S. Описания хоккея в этой книге – лучшее определение этого вида спорта из тех, что мне приходилось встречать.

Память – и личная, и историческая – это просто колода карт. Если к ней приближается шулер, мы можем за пять минут переехать в другой мир. А шулера треплют эту колоду, вырывая её друг у друга, всю историю человечества.После моей заметки по поводу прочитанного первого тома «Смотрителя», одним из прочитавших её юзеров в качестве комментария была оставлена цитата из статьи Дмитрия Быкова, нелестно отзывающемся о читателях, которым эта книга понравилась. Я не поленился, нашёл статью и прочёл её целиком. Всего, о чём в ней Быков говорил, я в романе не увидел, а потому отнёс написанное на счёт второго тома, потому что его на тот момент ещё не читал, и подумал, кто знает, может, Пелевин, и правда слабину дал в «Железной бездне»? Теоретически такая возможность не исключается, как и возможность того, что в быковской статье хоть раз будет написано что-то имеющее под собой реальные основания (про его художественные произведения ничего не скажу – не читал, знаком только с публицистикой и «гражданской поэзией»).В общем, к прочтению второго тома «Смотрителя» я приступил с некоторыми опасениями, которые развеялись страниц через двадцать. Всё нормально: Дмитрий Львович, как всегда, выдал свои похабные фантазмы и пошлые сентенции за правду, а Виктор Олегович снова написал хорошую книгу. Конечно, можно было её издать и одним томом, что, я уверен, будет сделано в последующем, а в остальном – никаких замечаний, только радость от прочтения и удовольствие от размышлений по поводу прочитанного.Поскольку я уже достаточно много говорил о первом томе, о втором расскажу немного, остановившись лишь на некоторых моментах. Во-первых, всё предощущённое в «Ордене Жёлтого Флага» в «Железной бездне» воплощено. «Чапаев и Пустота», «Т» и «Смотритель» — это действительно трилогия, подцикл в бесконечной эпопее, создаваемой Пелевином, который совсем не утратил ни остроты языка, ни глубины образности, ни парадоксальности сравнений. Было бы у читателя желание всё это увидеть – увидит. Но надо смотреть внимательно, иначе можно пропустить некоторые детали, которые автор обозначает вскользь. Так, например, походя раскрывается, кто же это такие – Чапаев Василий Иванович и Черный Барон Юнгерн фон Штернберг, и откуда они возникли.Конечно, эта книга о Пустоте, но и о Любви. Такого трепетного отношения к возлюбленной и таких запутанных взаимоотношений с ней у пелевинского героя доселе не было (хотя, у всех его персонажей, если любовь и была, то далеко не простая — а у кого она бывает простой? может, у вас?), и дело тут не в обычных для этого чувственного предмета сложностей. Природа самого объекта воздыхания необычна: будучи практически богом Идиллиума, Алексис, не желая любви в стиле \"поддавки\", оживляет свою пассию, превращая её из создания виртуального в реальное (насколько это вообще возможно в мире Абсолютной Пустоты). Результат, конечно, предсказуемо отличается от ожидаемого.В свете сказанного выше особенно интересной должна была получится, и получилась именно такой, подруга главного героя – Юка, которая во втором томе стала главным двигателем сюжета, главным генератором острот, главным искателем и исказителем смысла, сорвавшая в итоге главный приз, предназначавшийся богам Идиллиума. Она и спасение Алексиса, и его проклятие, источник мучительных кошмаров и высшего наслаждения, генератор любопытства, которого хватит на них обоих. Очень яркий персонаж, наверное, самый живой из всех героинь Пелевина. Юка исполняет функции подруги, мебели, фона, создания, отражения, самостоятельной личности, второстепенного персонажа и главной героини. Наряду с главным героем она переживает в течение романа несколько сущностных трансформаций, достигая в итоге – жест самопожертвования – высшей ступени развития, покидает бренный мир, одновременно оставаясь в нём уже в качестве эмоционально-сексуальной специи, призванной скрашивать тяготы жизни Алексиса II де Киже, Смотрителя Идиллиума.Вот, в общем-то, и всё. Остальное читайте в книгах.Виктор Пелевин. Смотритель. Железная бездна

А я люблю обмазываться несвежим Флюидом и дрочить. Каждый день я хожу по земле с черным мешком для мусора и собираю в него весь Флюид, который вижу. На два полных мешка целый день уходит. Зато когда после тяжёлого дня я прихожу домой, иду в ванну, включаю горячую воду…ммм и сваливаю в нее свое сокровище. И дрочу, представляя, что меня поглотил единый организм Флюида. Мне вообще кажется, что Флюид, умеет думать, у него есть свои семьи, города, чувства, не смывайте его в Идиллиум, лучше приютите у себя, говорите с ним, ласкайте его…. А вчера в ванной, мне приснился чудный сон, как будто я нырнул в море, и оно прератилось в Флюид, рыбы, водоросли, медузы, все из Флюида, даже небо, даже Аллах!..

А я люблю обмазываться несвежим Флюидом и дрочить. Каждый день я хожу по земле с черным мешком для мусора и собираю в него весь Флюид, который вижу. На два полных мешка целый день уходит. Зато когда после тяжёлого дня я прихожу домой, иду в ванну, включаю горячую воду…ммм и сваливаю в нее свое сокровище. И дрочу, представляя, что меня поглотил единый организм Флюида. Мне вообще кажется, что Флюид, умеет думать, у него есть свои семьи, города, чувства, не смывайте его в Идиллиум, лучше приютите у себя, говорите с ним, ласкайте его…. А вчера в ванной, мне приснился чудный сон, как будто я нырнул в море, и оно прератилось в Флюид, рыбы, водоросли, медузы, все из Флюида, даже небо, даже Аллах!..

Ну наконец-то Пелевин написал утопию. Кому еще в наше антиутопическое время, когда осуществились практически все ужасы прошлого и антиутопия стала реальностью, под силу создать идеальный мир, в котором живое небо осыпает обитателей благодатью, жесткие законы материи не действуют, высшее счастье обретается в медитативных практиках, идеальные красавицы создаются из флюида подстать создателю, а единственная ошибка, отголосок исторического анекдота в виде несуществующего полковника де Киже, сослана в Сибирь и служит оттуда оракулом. Пелевин написал мир, в котором хотел бы жить сам, и, на мой взгляд, у него это вполне получилось, хоть и скучновато чуть-чуть. Но, утопию вообще создать трудно (вспомните хотя бы «Рай» Данте - это ж скукота!), гораздо легче написать пародию, сатиру или абсурдный постмодернистский парафраз на существующую действительность. Ощущение превосходства (как выражается Дмитрий Быков, «презрения и априорного высокомерия»), которым Пелевин одаривал читателей, остроумно высмеивая «на злобу дня», при чтении «Смотрителя» совершенно не возникает, даже наоборот, кажется, будто заглядываешь в скучный сон доброго безвольного существа, которое бесконечно путешествует по каким-то комнатам и коридорам, ковыряется в нюансах самоопределения и особенностях отношений с возлюбленной. При всем при этом в романе как обычно «слишком много всего происходит и не происходит ничего» (опять же Быков): герой проходит через постоянные инициации, каждая из которых состоит из подробного описания архитектурных особенностей интерьера, скупого набора действий и долгого трактата об окончательных смыслах (причем каждый следующий трактат частично опровергает предыдущий).

Ну наконец-то Пелевин написал утопию. Кому еще в наше антиутопическое время, когда осуществились практически все ужасы прошлого и антиутопия стала реальностью, под силу создать идеальный мир, в котором живое небо осыпает обитателей благодатью, жесткие законы материи не действуют, высшее счастье обретается в медитативных практиках, идеальные красавицы создаются из флюида подстать создателю, а единственная ошибка, отголосок исторического анекдота в виде несуществующего полковника де Киже, сослана в Сибирь и служит оттуда оракулом. Пелевин написал мир, в котором хотел бы жить сам, и, на мой взгляд, у него это вполне получилось, хоть и скучновато чуть-чуть. Но, утопию вообще создать трудно (вспомните хотя бы «Рай» Данте - это ж скукота!), гораздо легче написать пародию, сатиру или абсурдный постмодернистский парафраз на существующую действительность. Ощущение превосходства (как выражается Дмитрий Быков, «презрения и априорного высокомерия»), которым Пелевин одаривал читателей, остроумно высмеивая «на злобу дня», при чтении «Смотрителя» совершенно не возникает, даже наоборот, кажется, будто заглядываешь в скучный сон доброго безвольного существа, которое бесконечно путешествует по каким-то комнатам и коридорам, ковыряется в нюансах самоопределения и особенностях отношений с возлюбленной. При всем при этом в романе как обычно «слишком много всего происходит и не происходит ничего» (опять же Быков): герой проходит через постоянные инициации, каждая из которых состоит из подробного описания архитектурных особенностей интерьера, скупого набора действий и долгого трактата об окончательных смыслах (причем каждый следующий трактат частично опровергает предыдущий).