Старосветские помещики

Словно ненасытная, я поглотила каждое слово повести, подобно тому, как вышедшая из берегов река поглощает сушу.

Словно ненасытная, я поглотила каждое слово повести, подобно тому, как вышедшая из берегов река поглощает сушу.

Замечательная повесть любимого Николая Васильевича Гоголя о добрых, простодушных, гостеприимных и отзывчивых старосветских помещиках, утонченных натурах, заботливых друг о друге и не могущих друг бездруга жить, о чем свидетельствует многие эпизоды из повести.

Замечательная повесть любимого Николая Васильевича Гоголя о добрых, простодушных, гостеприимных и отзывчивых старосветских помещиках, утонченных натурах, заботливых друг о друге и не могущих друг бездруга жить, о чем свидетельствует многие эпизоды из повести.

Невероятно уютное и тёплое произведение великого автора. Тут и описание небольшого, но крепкого поместья, старинного дома, в котором и двери скрипят по-своему, и гостеприимные, милейшие хозяева. Даже имена героев подстать их мягкому характеру. История о двух родственных душах, о милых старичках, нашедших утешение и смысл жизни друг в друге. То не просто любовь, а ещё и привычка, глубокая привязанность, за десятилетия, проведённые вместе, чета слилась воедино. Существует такой тип людей - спокойных, умиротворенных. Такие не гонятся за журавлем в небе, предпочитая уют и уверенность в завтрашнем дне, в близком человеке. Они не могли представить, что один из них может скончатся, думая, что тихие, сытные вечера в теплых, натопоенных до духоты комнатах будут продолжаться вечно. Увы, человеческий век короток, не всегда бывает так, как люди желают.

Есть милое очарование в картинах старых мастеров, изображающих бытовые сценки простонародья. Я могу рассматривать их часами – свидетельства ушедших эпох. Как знать, может быть так же, или очень похоже, жили мои пра-пра-пра-предки. Пользовались вещами, назначения которых я не могу себе даже представить. Одевались в одежды, названия которых совершенно не знакомы современному человеку. Но они на века оказались запечатленными на холсте. А чувства этих людей, живших несколько веков назад, очень похожи на чувства людей ныне живущих. Там и любовь, и привязанность, и привычка, и верность, и благородство, и хлебосольство, и доброта, и жадность, и скаредность, и бог знает что еще!

Есть милое очарование в картинах старых мастеров, изображающих бытовые сценки простонародья. Я могу рассматривать их часами – свидетельства ушедших эпох. Как знать, может быть так же, или очень похоже, жили мои пра-пра-пра-предки. Пользовались вещами, назначения которых я не могу себе даже представить. Одевались в одежды, названия которых совершенно не знакомы современному человеку. Но они на века оказались запечатленными на холсте. А чувства этих людей, живших несколько веков назад, очень похожи на чувства людей ныне живущих. Там и любовь, и привязанность, и привычка, и верность, и благородство, и хлебосольство, и доброта, и жадность, и скаредность, и бог знает что еще!

Прекраснейший рассказ о помещиках, которые жили так сказать в отдалений от \"цивилизации\", где всяческие сплетни не распространяются за пределы забор, где происходит кража яблок, всяческих фруктов и т.п., которые не замечают сами хозяева, потому что здесь все итак все навалом, и народ дружный. За время прочтения никак не думал, что= у этого рассказа имеется печальный конец. Советую прочесть!

Мы ежедневно слышим, как грезят возлюбленные о истинном их счастье встретить совместную старость, где при свете камина - любовники в летах будут вспоминать былую молодость. Но мало кто довольствуется говорить о совместной кончине. Ведь порой, люди просто допустить не могут возможной мысли, что один верный спутник - может оставить в одиночестве свою родственную душу.А одиночество - извечный бич человечества. Одиночество - упрямый порок всех времен и народов. Любой человек не может без верных людей, а уходя и оставляя прежних друзей ни с чем, наступившая пустота уже не может заполниться кем-то новым; вспоминаются старые обиды, за которые становится стыдно, но уже некому излить раскаяние; стены прежнего совместного пристанища становятся невероятно тесными и начинают давить; становится потерянным сам смысл жизни, найти который - способен далеко не каждый. И читая такие романы, бытующая среди людей фраза \"Состариться вместе и уйти в один день\" - уже не кажется чем-то из разряда утопичных мечтаний. Это наглядный страх. Страх, что один - однажды не сожмет руки другого, не побранится за бытовые мелочи, не утолит жажду ласки и любви. Страх. Но мы должны уметь оставаться сильными. Уметь всегда мыслить так, что ушедший человек - в лучшем мире и с нами в сердце всегда.Не хочется забыть и приятные образы природы, переданные в повести через гоголевскую призму впечатлений. С ним, как всегда в его рассказах, превозносишься на мгновение в те же красоты и поля, в коих бывал сам писатель. В этом чуется некий талант - передать через литературу то, что способен сделать не каждый выдающийся художник, но все на самом деле просто и эта простота и понятность - есть самая главная черта, за что мы любим творчество Николая.

Вечная любовь…

Вечная любовь…

Сперва кажется, что эта повесть действительно является идиллией. Но какая же это идиллия, если старичков обворовывают свои же дворовые люди, а смерть старушки так подрывает здоровье Афанасия Ивановича? Это сплошная трагедия. Реальная и совсем не шуточная.Книга была прочитана в рамках «Игры в классики»

Хорошая повесть о жизни, любви и преданности Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны.

Хорошая повесть о жизни, любви и преданности Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны.

С каждой малой формой у Гоголя он мне нравится все больше и больше. К сожалению, я недооценила его в школьные годы, - мне было страшно сопоставлять \"Вий\" из ужасающего рассказа подруги с повестью \"Записки сумасшедшего\", над которой я смеялась и плакала. Но лучше поздно, чем никогда, подумала я, и решила наверстать знакомство и расставить все по полочкам.

С каждой малой формой у Гоголя он мне нравится все больше и больше. К сожалению, я недооценила его в школьные годы, - мне было страшно сопоставлять \"Вий\" из ужасающего рассказа подруги с повестью \"Записки сумасшедшего\", над которой я смеялась и плакала. Но лучше поздно, чем никогда, подумала я, и решила наверстать знакомство и расставить все по полочкам.

Помню с детства. Тогда искала у Гоголя страшного или смешного и читала все подряд (кирпич \"Мертвых душ\" пугал объемом и ужасно не понравился \"Тарас Бульба\" - Наткнулась на эту небольшую повесть. И обрела на всю оставшуюся жизнь эталонный образец истории любви. Без иронии и сарказма. Мое внутреннее устройство более ориентировано на зрелость и старость, чем на юность. Простым арифметическим подсчетом: сколько той молодости? Ну двадцать лет, исключая детство и пубертат - с пятнадцати до тридцати пяти. Хорошо - до сорока. А что потом? Доживать? Искусственно молодиться, чувствуя себя глубоко несчастливой, если не удается?Не может, не должно быть так, чтобы половина человеческой жизни изначально предназначалась в отсев: отсель досель живете, а дальше - хоть длите бессмысленное существование, хоть так лягте, да помрите. Все равно, что иметь большую квартиру, в половину комнат которой стаскивать всякий ненужный хлам, а потом вовсе запереть и ключ выбросить. Для вящей надежности, забив досками. И жить во второй половине, богато и модерново обустроенной. Поначалу. Модное сегодня вызывает недоумение завтра, смешно послезавтра и превращается в уютное ретро некоторое время спустя. Чего тогда ты добился всеми усилиями? Нет, Герои \"Старосветских помещиков\" были когда-то молоды и Афанасий Иванович даже увез увозом Пульхерию Ивановну, которую не хотели отдавать за него подобру. Но то так давно было, что за давностию лет успело уж и забыться. Да оно и неинтересно. А что интересно? Варить варенье из груш и слив, настаивать водку на шалфее; золототысячнике и персиковых косточках; солить грибочки счабрецом, гвоздикой и волошскими орехами. Потчевать всеми этими вкусностями друг друга и завернувших в гости соседей, выслушивая многозначительные рассуждения о французе, сговорившемся с англичанином, чтобы снова на нас Бонапарта выпустить. Жизнь, которая может производить впечатление растительного существования: встали-поели-посидели-закусили-вздремнули-поели-легли спать, а можно взглянуть на нее иначе. Оазис нежной заботы - немного навязчивой, как у матери, укутывающей чадо шарфом или бабушки, пичкающей калорийными вкусностями; но такой уютной и теплой. С потрескиванием соломы в печах и пением дверей (всякой на свой лад) и побрехиванием дворовых жучек с барбосами. И все-то сыты от пуза в незамысловатом этом быту: дворовые девки объедаются вкусностями из кладовой, хуторские родичи их и кумовья задарены хозяйскими припасами, гуси с гусятами и свиньи с поросятами благоденствуют. Почти по Екклезиасту: сколько ни тащут из господских кладовых, они не оскудевают. Знаете отчего? Потому что истинная любовь что-то такое делает с миром, что позволяет накормить его пятью хлебами и двумя рыбами. Здесь подлинная, пусть не такая зрелищная и яркая, как у Ромео и Джульетты, пусть тихая и приземленная, и производящая впечатление неказистое. А вот поди ж ты, уходят из мира ее носители и словно ось из него вынимается. Все обессмысливается, все прежде правильное и соразмерное разваливается на куски и болото существования без любви с сытым хлюпаньем втягивает в себя обломки. И тогда понимаешь, какому чуду довелось тебе быть свидетелем.

Я думала, что знаю Гоголя давно и хорошо. Что все стоящее у него прочитано, что от такого автора сюрпризов быть не может.

Я думала, что знаю Гоголя давно и хорошо. Что все стоящее у него прочитано, что от такого автора сюрпризов быть не может.

Желание прочитать сборник \"Миргород\" у меня регулярно отбивается наличием в нем \"Тараса Бульбы\", успешно пройденного в школе. Поэтому решила знакомиться по частям и для начала выбрала историю про Пульхерию Ивановну и Афанасия Ивановича, тем более что название было давным-давно на слуху.

Желание прочитать сборник \"Миргород\" у меня регулярно отбивается наличием в нем \"Тараса Бульбы\", успешно пройденного в школе. Поэтому решила знакомиться по частям и для начала выбрала историю про Пульхерию Ивановну и Афанасия Ивановича, тем более что название было давным-давно на слуху.