Жить, чтобы рассказывать о жизни

Около полугода этот роман ожидал своего часа на книжной полке. Причиной моей нерешительности явилось в основном то, что во многих отзывах, читатели говорят о крайне убогом русском переводе, поэтому я заранее подготовился к худшему и попытаться от этого абстрагироваться по возможности и не замечать глупостей в русской адаптации. Перевод все же оказался не настолько невыносимым, и получить удовольствие от прекрасной прозы автора можно вполне. Даже, несмотря на орфографические, пунктуационные ошибки и перемешанные слова в предложениях. Правда для серьезного перевода это просто непозволительно и непонятно куда смотрели редакторы, но это не явилось таким уж сильным фактором отторжения этого произведения, а если иметь соответствующий настрой “на худшее”, так и не получишь сильных негативных впечатлений.Как и сказано в описании мемуары приобретают стиль типичного романа Маркеса. 28 периодов из жизни переплетаются, один проходит сквозь другой, один переходит в другой и все возвращается обратно к детству. Эдакая временная бессистемность. Но это лишь на первый взгляд и первые пару сотен страниц. Потом произведение приобретает вид типичного маркесовского журналистского репортажа. И время начинает течь в своем привычном направлении. Ну и конечно огромное количество имен, многие из которых спустя два абзаца более никогда не вспоминаются. Что вызывает у многих негодование, мол, всех не упомнишь. Собственно не думаю, что их всех и надо запоминать, а тех, кого надо, автор часто повторяет по имени и по роду их деятельности (или родству к писателю), так что не так уж и сложно их припомнить.Преодолев первые пару сотен страниц, я так и не наткнулся ни на что \"магическое\" и уже стал предполагать, что сходство с обычной прозой Маркеса лишь в стиле написания, как вдруг:Но таких моментов было очень мало, уровень “магии” был снижен почти до нуля.Постоянное присутствие deja vu - одна из особенностей этих мемуаров. Почти каждое его произведение откликается каким-нибудь воспоминанием. Это уже своеобразное попурри из его книг. Поначалу наиболее часто встречаемым произведением была \"Любовь во время чумы\". Как оказалось в ней много автобиографичного из жизни родителей автора. Затем читатель повстречается с полковником, которому никто не пишет и некоторыми эпизодами из \"ста лет одиночества\". И уж совсем неожиданной станет встреча с \"Проклятым временем\". Как оказалось история, описанная в этом романе, приключилась в городе, где проживал автор в детстве. Правда, он говорит, что ему не удалось передать всей атмосферы гнетущего подозрения царящего в поселении. Ну и один из самых любопытных моментов в подобного рода мемуарах – это процесс “создания”, творческий процесс. К сожалению, мемуары прерывается до того, как Гарсиа Маркес написал свои самые сильные и самые популярные работы, но всё-таки здесь можно увидеть процесс создания его первых рассказов, попытки написания большого романа (чем-то похожего на “сто лет одиночества”) и написание первой крупной прозы в виде “Палой листвы”. Не обошел стороной Габриэль и другой наиболее любопытный для меня вопрос: Кого читал, и что наиболее впечатлило? На этом поприще большое внимание уделено Фолкнеру. Не забывает автор и про Улисса, которого по собственному признанию он не оценил после первого прочтения и лишь спустя несколько лет, перечитав, признал в нем своего учителя. А также Габриэль упоминает Кафку, Достоевского, Хаксли, Томаса Манна ну и, само собой, плеяду испаноязычных авторов во главе с Кортасаром и Борхесом.Габриэль Гарсиа Маркес говорит, что во время создания своих произведений он настоятельно себя ограничивает в объеме и из черновика удаляет лишние слова, предложения, чтобы придать лаконичности своим работам. Видимо в данном случае он решил развернуться полностью и без самоограничений, что в результате сыграло в негативную сторону. Некоторые яркие эпизоды из жизни автора теснятся и заминаются не очень интересными событиями. Маркесу явно нужно было бы подсократить свою “жизнь”, чтобы она не ограничилась в итоге лишь первыми тридцатью годами. Прошло уже десять лет, а продолжения замышленной трилогии так и не последовало, а ведь, как я надеюсь, самое интересное ещё впереди.

Перевод и редактирование текста и правда оставляют желать лучшего, но так как по-испански я пока не читаю, пришлось довольствоваться тем, что есть. Тем более, что у меня получилось отключить в себе строгого блюстителя норм русского языка и просто наблюдать за тем, «как рождался писатель».В этой книге Маркес рассказывает о своём «писательском пути», начиная с рождения и заканчивая отъездом в Европу (правда, хронология там весьма и весьма виляющая). Его образ жизни в этот период очень напомнил мне о студентах Литинститута, к которым когда-то относилась и я. Интересно, а есть что-нибудь о следующем этапе? Или дальше пошли уже романы — и незачем писать автобиографию?Вот что запомнилось больше всего. Прекраснейший пассаж о «писательском впечатлении» (о котором нам столько долбили в институте). И рассказ о том, как родилась та самая — маркесовская — манера письма.В связи с чем я ещё больше задумалась, а не Маркеса ли Варгас Льоса вывел в своём писаке из «Тётушки Хулии...»? Тем более, что 1971 году Льоса защитил диссертацию по Маркесу, в 1976 году они разругались, а в 1977 году вышла «Тётушка...».

Не столь важно, о чем пишет Маркес, главное - как. Такого уровня стилистов в этом мире единицы.

Не столь важно, о чем пишет Маркес, главное - как. Такого уровня стилистов в этом мире единицы.

Эти мемуары очень похожи на произведения Маркеса. Лично я также как и в \"сто лет одиночества\" запутывалась в именах:) Писатель рассказывает свою жизнь до двадцати восьми лет. Жизнь молодого писателя описана на фоне политических изменений в стране. Им в этих мемуарах выделено отдельное место. Могу сказать, что детство и юношеские годы описаны очень очень интересно, затем немного интерес начинает пропадать. Но всё равно мемуары достойны писателя. Мне было интересно. Я словно перемещалась в неспокойную Колумбию и сидела за одним столом ночью в литературной кафешке с застенчивым Маркесом и его друзьями. Мне бы так хотелось поучаствовать в их жарких обсуждениях литературных новинок того времени. Книга передает настроение. А также видно как Маркес скучает. Скучает по самому себе в двадцать восемь лет.