Страница 1

Мертвая ученица
Анжела Марсонс


Инспектор полиции Ким Стоун #8
Анжела Марсонс – одна из самых успешных авторов в жанре детектива. В мире продано более 5 000 000, а в России – около 100 000 экземпляров ее книг. У автора огромная армия преданных поклонников. Они восхищаются острым умом и несгибаемой волей главной героини, подлинностью характеров персонажей, напряженными сюжетами и невероятными эмоциями, которые дарит чтение романов Анжелы. Прыжок с крыши престижной частной школы – типичное самоубийство. Все знали эту ученицу как странноватую и неуправляемую; проблемную, одним словом. Не справилась с подростковыми переживаниями – вот и всё… Но для инспектора полиции Ким Стоун это не очевидно – некоторые улики упорно не сходятся. А уж когда через несколько дней в той же школе находят мертвое тело еще одного ученика, она начала расследование. Оказывается, в стенах школы уже много лет действуют несколько тайных сообществ. И правила в них более чем зловещие…





Анжела Марсонс

Мертвая ученица



Angela Marsons

DYING TRUTH

Copyright © Angela Marsons, 2018. First published in Great Britain in 2018 by Storyfire Ltd. Trading as Bookouture



© Angela Marsons, 2018. First published in Great Britain in 2018 by Storyfire Ltd. Trading as Bookouture

© Петухов А.С., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019


* * *


Эта книга посвящается всем жертвам трагедии в Гренфелл-тауэр[1 - Пожар в 24-этажном здании Гренфелл-тауэр в лондонском районе Северный Кенсингтон случился 14 июня 2017 г. и привел к гибели 71 человека, в основном выходцев из Африки и Ближнего Востока. По одной из версий, причиной возникновения пожара стала неисправность одного из холодильников, находившихся в здании.]. Пусть эта трагедия никогда не повторится.







Пролог


Инспектор полиции Ким Стоун знала, что ее левая нога сломана.

Подтягиваясь на руках, она ползла по тропинке. Гравий врезался ей в ладони, а его мелкие осколки забивались под ногти.

Стоун вскрикнула, когда колено неудачно повернулось и боль прошила ее насквозь.

Эта боль все время усиливалась, и на лбу Ким выступили капельки пота.

Наконец она увидела свет в здании, как раз в тот момент, когда из двери вышли три знакомые фигуры.

Все трое направились к колокольне.

– Не-е-е-ет!.. – крикнула она во всю силу своих легких.

Никто не обернулся.

«Не надо туда идти!» – мысленно взмолилась Стоун, пытаясь двигаться в их сторону.

– Остановитесь! – закричала она, увидев, как фигуры скрылись в основании башни.

Когда те исчезли из виду, Ким попыталась подавить охватившую ее панику.

– Проклятье! – в отчаянии воскликнула она, видя, что опоздала.

Собралась с силами и попыталась встать, двигая сломанной ногой так, будто ее вообще не существовало. Но не успела она сделать и пары шагов, как боль накатила, словно приливная волна, и вновь бросила Ким на землю. У нее закружилась голова, и она чуть не захлебнулась подступившей к горлу рвотой.

Вновь закричала, но фигур уже не было видно – они теперь находились в самом чреве башни, за толстыми кирпичными стенами и в этот самый момент взбирались по каменным ступеням на самый верх.

– Кто-нибудь! Помогите! – крикнула Ким, но ее никто не слышал. До школы было добрых восемьдесят метров, и она никогда в жизни не чувствовала себя такой беспомощной.

Взглянула на часы и поняла, что уже без трех минут восемь.

Сейчас часы на башне начнут отбивать время.

Страх, возникший где-то глубоко в животе, разрастался, как облако, пока не заполнил все ее тело.

Она попыталась сделать еще один болезненный шаг, подтягивая неподвижную ногу за собой.

Верхушку башни осветил луч фонаря.

«Черт побери, они уже наверху!»

– Стойте! – вновь закричала Ким в надежде, что один из них услышит ее, хотя и знала, что ее голос слишком слаб.

Луч света беспорядочно двигался по балкону, расположенному на высоте девяноста метров.

Среди трех знакомых фигур женщина заметила четвертую.

Стрелка на ее часах коснулась цифры «двенадцать». Колокол не зазвонил.

«Боже, дай им благополучно спуститься!»

Ее молитва была прервана громким криком.

Две человеческие фигуры висели на веревке, шедшей к колоколу, и раскачивались вперед-назад, то появляясь в луче фонаря, освещавшего небольшой балкон, то вновь исчезая.

Ким напряглась, пытаясь распознать силуэты, но было слишком далеко.

Она постаралась восстановить дыхание, чтобы крикнуть еще раз, хоть и понимала, что теперь им не помогут никакие предупреждения.

Сбывались ее худшие опасения.

– Пожалуйста! Ну пожалуйста… – прошептала инспектор, увидев, как веревка качнулась еще раз.

Одну из фигур стащили с веревки, вторая продолжала раскачиваться.

– Нет! – крикнула Ким, пытаясь продвинуться вперед.

От страха она превратилась в кусок льда.

Казалось, что на несколько минут время замерло. Во рту у нее все пересохло, и теперь Ким не могла ни кричать, ни говорить.

Она почувство

Страница 2

ала, как боль сжала ее сердце, когда оставшаяся висеть фигура исчезла из виду вместе с веревкой.

Неожиданно ее уши заполнил леденящий кровь крик, полный муки.

Но вокруг никого не было.

Кричала сама Ким.




Глава 1


За шесть дней до описываемых событий



Сэди Винтерс нырнула за угол входа на кухню, бросила свой рюкзак на землю и достала из кармана единственную сигарету. Когда-то этот вход предназначался для слуг, и она обнаружила его пару месяцев назад. На западную сторону пищеблока не выходили окна ни одного из классов.

«Минуточку», – подумала Сэди, пытаясь выпрямить согнувшуюся в кармане сигарету. Ей надо было всего несколько мгновений, прежде чем двинуться на следующий урок, извиняясь за опоздание. Просто чтобы отдохнуть от хаоса мыслей в голове.

Она заслонила зажигалку от мартовского ветра и поклялась себе, что это будет ее последняя сигарета. Сэди слышала в очереди в столовой, как одна из старших девочек говорила, что не может выдержать урок по математике, не выкурив перед ним сигарету. Сказала, что это ее расслабляет. Поэтому несколько дней назад Винтерс вытащила сигарету у нее из портфеля и теперь решила попробовать сама. Она знала, что в действительности курение ее не расслабит. И что окись углерода, который она вдыхает, просто уменьшает количество крови, поступающей к ее мышцам. Но на какое-то время она ощутила облегчение.

Сэди сильно затянулась сигаретой, позволив дыму полностью заполнить ее легкие тринадцатилетнего ребенка, и вспомнила, как попробовала закурить в первый раз, и тот приступ кашля, который охватил ее тогда. В ее представлении, дым клубился у нее в легких, как туман в чистом сосуде. Она не хотела привыкать к куреву. Не хотела становиться зависимой от сигарет или от чего-то еще, но в последнее время таблетки перестали действовать. Вначале Сэди ощущала онемение, ее чувствительность понижалась и деструктивные мысли исчезали. Приступы гнева смягчались, будто их закутывали в упаковочную пленку с пузырями. Они не исчезали полностью, но становились менее разрушительными. Однако теперь этот эффект исчез. Острые края пронизывали мглу, и темнота была хуже, чем когда-либо.

А теперь ее еще заставляют сидеть перед чертовым психологом и обсуждать с ним ее «проблемы», и все потому, что предки решили, что это пойдет ей на пользу… Они хотели быть уверенными, что она не вывалит внезапно свои проблемы на кого-то вне семейного круга. Сэди послушала мягкий, внушающий уверенность голос, который уверял ее в том, что все сказанное останется между ними. И его повторяющуюся установку на то, что она может рассказать ему абсолютно все. Как будто она такая дура. Особенно после того, как она увидела, что он достал чистый лист бумаги, и поняла, что доверять нельзя никому…

«Черт бы их всех побрал», – подумала девочка, бросив окурок на землю. Она не позволит им сотворить с собой такое. Слишком долго ей приходилось сдерживаться.

Сэди догадывалась, что не должна знать о том, что произошло. Она вообще ни о чем не должна знать. Они думали, что хорошо все спрятали, но это было не так. И вот еще одна миля добавилась к тому расстоянию, которое отделяло ее от остальных членов семьи. Нечто, что знали все, кроме нее. Еще один пункт в длинном списке доказательств того, что она для них чужая.

Сэди всегда это чувствовала, знала. Она совсем не походила на свою сестру – умницу и прелестницу Саффи, которую все обожали и которая, как ангел, освещала любое помещение, где бы ни появлялась. У Сэди не было ее врожденной грации и победной улыбки. Саффи всегда будет идеалом и всеобщей любимицей, что бы она ни натворила.

Сэди смахнула слезы гнева, навернувшиеся ей на глаза. Она не заплачет. Не доставит им такого удовольствия. Она сделает то, что делала всегда. Втянет голову в свой твердый наружный панцирь и притворится, что ничего не произошло.

Ведь они же ей не помогли. Она просила и умоляла их забрать ее из Хиткреста и позволить ходить в школу рядом с домом. Ей была ненавистна удушающая элитарность и традиции, подавлявшие индивидуальность, убивавшие креативность и превращавшие человека в конформиста. Эта школа похожа на тюрьму. Но нет, они отказали ей в ее просьбе. Их ребенок ни за что не будет учиться в обычной общеобразовательной школе. Хиткрест закалит ее характер. У нее заведутся связи, которые останутся с ней на всю жизнь. Появятся единомышленники, на которых она сможет положиться. Но ей не нужны связи и единомышленники. Ей нужны друзья. Просто друзья.

Несправедливость того, что оба ее родителя встали на сторону Саффи, глубоко ранила ее душу. Предки всегда умудрялись находить какие-то новые способы продемонстрировать ей ее второсортность, подчас даже не замечая этого.

«Больше этого не повторится», – решительно подумала Сэди. Сегодня она позвонит им и заставит услышать себя. И у нее для этого есть хороший способ. Знание – сила.

Она вышла из-за угла, и тут перед ней возник знакомый силуэт.

– Что… – Сэди нахмурилась.

Удар в левый висок не дал ей закончить фразу. Перед гла

Страница 3

ами у нее все поплыло, и она почувствовала, что падает.

«Что происходит? В чем дело?»

Сэди не могла понять причину.

Второй удар пришелся ей по затылку – его нанесли ногой. Пока девочка пыталась как-то защититься, последовало еще несколько ударов по левой стороне ее тела. Пока ошеломленный мозг пытался разобраться в происходящем, тело пронзил приступ боли от удара по почкам. Сэди все еще пыталась закрыться от ударов, судорожно ища ответ на вопрос: «Что происходит?» «Это какая-то ошибка!» – кричал ее рассудок под непрекращающимся градом ударов.

Сэди попыталась перевернуться, но от еще одного удара в левый бок во рту у нее появился металлический привкус. Она выплюнула жидкость, угрожавшую попасть ей в горло. В дюйме от нее появилось красное пятно.

Ее левый глаз отказывался видеть.

Девочку охватил страх, в то время как чужие руки и ноги продолжали наносить удары по ее телу, которое, казалось, охватил огонь. Все мысли исчезли – остались только ужас и боль.

Сэди закричала, когда боль в животе превратилась в ножи, кромсавшие ее внутренности. Она не могла дышать от непрекращающихся слепящих приступов боли. Левый глаз уже ничего не видел, справа тоже подступала темнота.

– П-пожалуйста!.. – умоляла она, цепляясь за свет.

Последовал последний удар в голову, и мир вокруг нее исчез.




Глава 2


– Брайант, ты что, издеваешься? – В голосе Ким, сидевшей за рулем, слышалось недоверие. Они только что закончили беседу с женщиной, решившей не свидетельствовать в суде против своего мужа-садиста. К большому огорчению инспектора, никакие уговоры не заставили жертву вернуться к своему первоначальному решению.

Долгие недели они потратили на то, чтобы убедить женщину, что она поступает правильно, что ее показания позволят надолго избавить ее от этого сукина сына – но вот, единственный визит тещи, и вся их работа пошла насмарку.

Через несколько часов этот садист вернется домой, и Ким была готова поспорить, что еще до конца дня у миссис Уорли появится несколько новых синяков. К счастью, у пары не было детей, иначе Стоун не замедлила бы обратиться в службу опеки. Теперь же она могла лишь пометить все звонки с этого адреса как приоритетные.

Инспектор знала: она сделала все, что было в ее силах, – и все-таки ей хотелось вернуться в этот последний дом в ряду других таких же и попытаться еще раз. Будь прокляты те, кому удается избежать справедливой кары!

– Если тебя интересует, шучу ли я, то нет – я не шучу, – сказал Брайант.

– Может быть, мы и ближе всех остальных, но я не уверена…

– Послушай, командир: на крыше школы стоит тринадцатилетняя девочка, которая грозится шагнуть вниз. Уверен, что в участке хотят, чтобы наряд появился там как можно скорее.

– Это понятно, но они что, не знают меня? – не сдавалась Ким, ускоряясь в сторону Хегли.

Академия Хиткрест была частным учебным заведением, отвечающим за воспитание и обучение богатых и привилегированных детишек из Черной Страны[2 - Черная Страна – территория в Западном Мидленде, к северу и западу от Бирмингема; во времена индустриальной революции считалась наиболее развитой в индустриальном плане частью Англии.] и ее окрестностей, начиная с возраста пяти лет и до момента поступления в университет.

Расположенная между спальной деревней Вест-Хегли и Клент-Хилл, школа занимала живописную территорию на краю городской конурбации[3 - Конурбация – большой город с пригородами.] Стаурбридж.

Ким никогда не встречалась с выпускниками этого учебного заведения. По-видимому, люди, закончившие Хиткрест, не становились полицейскими.

Если она поедет по двухрядной дороге вдоль Мэйнор-уэй и свернет с Хегли-Вуд-лейн, то, наверное, сможет добраться туда за несколько минут. Что она скажет, прибыв на место, сейчас не имеет значения. Все знали о том, что Стоун совсем не дипломат и начисто лишена такта и эмпатии[4 - Эмпатия – осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого человека без потери ощущения внешнего происхождения этого переживания.], так что дело, скорее всего, было действительно швах.

На первом месте по пригодности к выполнению данной задачи стояли специально обученные переговорщики. Затем шли люди, которые учились на переговорщиков. За ними следовали те, кто стремился выступить в этой роли. После этого – психологи, обычные люди и где-то в самом конце списка – Ким Стоун.

– Я посторожу твои вещи, пока ты будешь с ней общаться, – сказала инспектор, пересекая линию черно-белого знака, ограничивавшего скорость.

Со скрежетом переключив рычаг, она за три секунды разогналась до 60 миль в час[5 - Около 96,5 км/ч.].

– Вполне возможно, что к тому моменту, как мы приедем, она уже прыгнет, – заметил Брайант. – Уверен, что там должны быть свои квалифицированные специалисты.

«Ну конечно», – подумала Ким, притормаживая перед поворотом с островком безопасности посередине. Несколько месяцев назад она читала статью, в которой говорилось о многомиллионной перестройке медицинского крыла академии. Создавалось впечатление,

Страница 4

то условия в академической клинике были лучше, чем в большинстве местных городских больниц.

– На следующем налево, – сказал Брайант как раз в тот момент, когда Стоун включила поворотник.

Шоссе превратилось в однорядную асфальтовую дорогу, вившуюся под ивами, безлистные ветви которых переплетались где-то в вышине.

В конце асфальт перешел в прямую гравийную подъездную дорогу. Ким не стала обращать внимание на камни, бившие в днище машины Брайанта, и с ускорением полетела в сторону построенного в яковетинском стиле[6 - Яковетинский стиль и по названию, и по сути совместил в себе элементы двух величайших британских архитектурных стилей: елизаветинского и якобинского. Он вошел в моду в Англии начиная с конца 1830-х гг. и считается одним из самых уникальных «английских» стилей архитектуры. Характеризуется приплюснутыми «тюдоровскими» арками, пышно разукрашенными балюстрадами, орнаментальными полами из терракотовой плитки, бесчисленными галереями и балконами, восьмиугольными (а не круглыми) башенками и трубами.] здания.

– Время? – спросила инспектор.

– Четыре минуты, – ответил ее подчиненный, хронометрировавший время с момента поступления вызова и до прибытия на место.

Справа от школы стояла колокольня впечатляющих размеров.

– Брайант… – произнесла Ким, когда они подъехали к зданию.

– Я тоже никого на крыше не вижу, – подтвердил сержант, когда Стоун с визгом затормозила всего в нескольких ярдах от толпы людей, смотревших на землю.

– Кажется, ты был прав, Брайант, – сказала инспектор, приближаясь к морю лиц, на которых был написан ужас.

Девочка все-таки выполнила свою угрозу.




Глава 3


– Полиция, дайте пройти, – повторяла детектив, пробираясь через стоящую кругом толпу, состоявшую из учеников и взрослых.

Возгласы ужаса уже смолкли, хотя, судя по выражению лиц собравшихся, это произошло совсем недавно.

– «Скорая помощь» на подходе, – раздался дрожащий женский голос за спиной у инспектора.

Ким не обратила на него внимания. «Скорая помощь» уже не поможет.

– Уберите всех отсюда! – прорычала она хорошо одетому мужчине, который стоял, склонившись над лежавшим на земле телом.

Тот колебался несколько секунд, прежде чем приступить к делу.

Стоун услышала низкий голос Брайанта, просившего учеников разойтись. Наверное, слишком поздно, потому что они уже никогда в жизни не забудут увиденное. Оно вновь и вновь будет проигрываться в их сознании и возвращаться к ним в сновидениях. Ким не уставала поражаться людям, добровольно подвергающим свой мозг воздействию подобных травматических сцен.

– Черт возьми, – пробормотала она себе под нос, пристально взглянув на маленькую фигурку, лежащую на земле.

Девочка была одета в школьную форму. Измятая рубашка желтого цвета вылезла из коричневой юбки, задравшейся почти до пояса. Несмотря на то что на девочке были темные колготки, Ким наклонилась и осторожно одернула ее.

Погибшая лежала лицом вниз, прижавшись левой щекой к гравию. Лужица крови, вытекшей из раны, полученной в момент удара головой о землю, растекалась по белым камням. Правый глаз смотрел вдоль дорожки. Левая рука была вытянута, как будто ученица пыталась до чего-то дотянуться, а правая была крепко прижата к боку. Ноги были выпрямлены и указывали на металлическую ограду, которая окружала одинокий ряд нарциссов, высаженных рядом со зданием. На ногах была обувь на плоской подошве. На правой туфле виднелся коричневый смазанный след.

Ким решила, что девочке лет тринадцать-четырнадцать.

– Как ее зовут? – спросила детектив у хорошо одетого мужчины, который вновь появился рядом с ней.

– Сэди Винтерс, – негромко ответил он. И добавил: – Тринадцать дет.

«Боже!» – ахнула про себя Стоун.

Мужчина протянул ей руку над телом девочки.

– Брендан Торп, директор Хиткреста, – представился он.

Ким проигнорировала руку и просто кивнула.

– Вы видели ее на крыше? – поинтересовалась она.

– Я услышал, как кто-то закричал в коридоре, что ученик на крыше угрожает броситься вниз, – сказал мужчина, отрицательно качая головой. – Сразу же позвонил в полицию, но когда вышел сюда…

– Она уже прыгнула, – закончила Ким.

Торп, сглотнув, кивнул.

Инспектор была не в состоянии понять, что могло заставить тринадцатилетнего подростка свести счеты с жизнью. Какой же ужасной должна была быть эта жизнь?

– Совсем ребенок, – прошептал Брендан.

«Собственные проблемы для ребенка могут быть не менее важными и значительными, чем проблемы взрослого человека», – напомнила себе Ким. Все в жизни относительно. Разрыв с мальчиком может означать конец света. Отчаяние – прерогатива не только взрослых.

Шуршание шин по гравию заставили Стоун посмотреть на дорогу. Рядом с «Астрой» Брайанта остановились две патрульные машины и «Скорая помощь».

Ким узнала инспектора Планта, приятного офицера с вечным загаром, седые волосы и борода которого контрастировали с оттенком его кожи.

Он подошел к ней, и в этот же момент рядом появился Брайант.

– Очевидно, самоубийство, – предполож

Страница 5

ла Стоун, вводя инспектора в курс произошедшего. Несмотря на то что они первыми прибыли на место происшествия, это дело к ним не относилось. Уголовный розыск не занимается самоубийствами – им надо будет лишь согласовать причину смерти с патологоанатомом, что Ким сможет сделать после вскрытия.

Надо будет сообщить родителям, опросить свидетелей, запротоколировать показания – но это забота не ее и не членов ее группы.

– Ее звали Сэди Винтерс, и ей тринадцать лет, – сказала Стоун Планту.

Легким движением головы тот выразил свое сожаление.

– Вон там стоит Брендан Торп, директор школы; он вызвал полицию, но девочка прыгнула до того, как мы приехали, – добавила Ким.

– Спасибо, ребята. Мы берем… – Плант кивнул инспектору.

Его фразу прервал приближающийся женский голос.

– Это она?!

Полицейские обернулись и увидели, как одетая в школьную форму блондинка увернулась от директора и на полной скорости понеслась к ним.

– Пропустите меня! – кричала девочка. – Я должна убедиться, что это она!

Ким встала перед жертвой и приготовилась к столкновению. Этот ребенок несся на нее, как игрок в регби, не останавливаясь ни перед кем.

– Туда нельзя, – произнесла детектив, упираясь ногами в землю и крепко обнимая школьницу, чтобы та не проскользнула дальше.

Девочка была всего на дюйм ниже Ким и попыталась заглянуть ей за спину, но Брайант и Плант заблокировали ей весь вид.

– Прошу вас, пропустите меня! – крикнула ученица прямо в ухо Ким.

– Не получится, – ответила детектив, пытаясь удержать ее.

– Я только хочу убедиться!

– Кто…

– Прошу вас, пропустите! Меня зовут Саффрон, и Сэди Винтерс – моя сестра.




Глава 4


– Черт побери, а тебе здорово досталось, – сказал Брайант, когда они возвращались к машине.

Это точно. Ребра Ким все еще ощущали удары девочки, когда та пыталась прорваться. К счастью, появился школьный психиатр, и с помощью директора ему удалось оттащить Саффрон к колокольне.

Дойдя до машины, детективы обернулись. Инспектор Плант и его люди мелькали в толпе учеников и взрослых, а кроме того, охраняли тело до прибытия Китса.

Сестра Сэди Винтерс сидела, прислонившись к стене башни и опустив голову. Психиатр, худой, жилистый мужчина с рыжими волосами и густой бородой, присел рядом, а директор Торп ходил возле них и говорил с кем-то по телефону.

И посреди всего этого лежало тело тринадцатилетнего ребенка.

Хотя с эмпатией у Ким была напряженка, она почувствовала сожаление, оттого что не смогла перекинуться с девочкой хотя бы парой слов, с тем чтобы понять, что творится у нее в голове, и заверить ее, что жизнь не так плоха, как кажется. Способность устанавливать эмоциональную связь с другими людьми никогда не была сильной стороной Стоун, но от такого разговора хуже никому не стало бы.

– Боже, Брайант, а что, если бы мы… – начала инспектор и замолчала.

– Четыре минуты, командир, – напомнил ей сержант о времени, которое понадобилось им для того, чтобы оказаться на месте.

– Но она чертовски юна, – сказала Ким, открывая дверь машины. Она была уверена, что многие тинейджеры подумывают о том, чтобы наложить на себя руки, но это совсем не то, что претворить эти мысли в жизнь. Как же плохо должно было быть Сэди Винтерс, чтобы она решилась шагнуть навстречу верной смерти?

Ким остановилась и посмотрела на здание.

– В чем дело? – спросил Брайант.

– Не знаю, – честно призналась детектив, прослеживая взглядом путь от тела до крыши.

Мысленно она уже была в делах, которые ждали ее в офисе, и обдумывала объяснительную, которую должна будет представить Вуди и в Службу уголовного преследования[7 - Королевская служба уголовного преследования – система государственных органов исполнительной власти, осуществляющая уголовное преследование лиц, совершивших преступление, а также поддержание обвинения со стороны государства по серьезным уголовным делам в суде Короны.] по поводу развалившегося дела миссис Уорли. Виртуально Стоун уже покинула это место и направлялась в участок. Но ее внутренний голос не хотел никуда уходить.

Что-то во всем этом ей не нравилось.

– Я слышал, как директор сказал инспектору Планту, что девочка была «проблемная», – заметил Брайант.

– Господи, да все люди такие в тринадцать лет, – ответила Ким.

Как раз в этом возрасте она сама потеряла Кита и Эрику, единственных взрослых, которые ее любили.

– Командир, у тебя выражение лица «охотника за привидениями»[8 - «Охотники за привидениями» – популярнейший американский фантастический фильм 1984 года, комедия режиссера Айвана Райтмана.], – заметил сержант.

– Это что значит? – спросила Ким, не отрывая глаз от крыши.

– Это выражение говорит о том, что ты ищешь что-то, чего в действительности не существует.

– М-м-м… – рассеянно промычала инспектор.

Ее взгляд обшаривал главное трехэтажное здание, замечая высокие окна, полукруглую аркаду в центре и плоскую крышу с каменной балюстрадой, которая соединяла ее с двумя арочными крышами, венчавшими увитые плющом флигели, гордо воз

Страница 6

ышавшиеся впереди чуть сдвинутого назад основного здания.

– Командир, нам пора, – заметил Брайант. – У нас в участке своих дел по горло.

Как всегда, он был прав. Но наличие серьезных дел, которыми занималась ее группа, никак не уменьшало поток дел мелких. Это была не карточная игра, в которой убийство крыло изнасилование, ограбление или групповое избиение. Отдел Стоун все еще пытался разгрести горы дел, образовавшиеся пока они пытались раскрыть убийство в ночной смене рабочих на Тависток-роуд.

И потом, если ты видишь что-то похожее на утку и крякающее, как утка, – это вовсе не значит, что перед тобой действительно утка.

Ким захлопнула дверь.

– Командир… – попытался остановить ее коллега.

– Знаю. Подожди минуту, Брайант, – сказала детектив, направляясь к зданию.




Глава 5


– Это единственный путь на крышу? – спросила Ким, пока они взбирались по каменным ступеням, ведущим с третьего этажа через коридор, в котором располагались спальни.

Брендан Торп отрицательно покачал головой.

– В западном крыле есть пожарный проход, но он вот уже год как закрыт, – сказал он, доставая связку ключей из кармана, который не свисал бы так низко, если бы брючный ремень был правильно затянут, а не болтался где-то под брюшком пожилого джентльмена.

Сначала Торп подергал дверь и убедился, что она заперта.

– А Сэди могла где-то раздобыть ключ? – уточнила Стоун.

На лице Брендана появилось озадаченное выражение.

– Не вижу, каким образом, – сказал он, хмурясь.

– Но ведь взяла же она его откуда-то, – заметила Ким на тот случай, если он забыл, что на земле лежит труп мертвой девочки. Правда, вопрос о том, где она стащила ключ, сейчас волновал директора меньше всего.

– Простите, инспектор, вы должны меня извинить. Я все еще в шоке, – сказал тот, пытаясь вставить в скважину не тот ключ.

– Я все понимаю, мистер Торп, но хорошо было бы знать, сколько всего существует ключей от крыши.

– Ну конечно, – согласился директор, и они вошли внутрь. – Один в моей универсальной связке. У моего заместителя есть точно такая же. Привратник, монтер и каждая воспитательница или воспитатель имеют урезанный набор ключей, но в каждый из них входит ключ от двери на крышу.

– И сколько же всего ключей? – поторопила его Ким.

– Всего четырнадцать.

Стоун посмотрела на Брайанта, и тот достал свой блокнот.

Детектив вышла наружу и огляделась, пытаясь оценить размер крыш, соединенных между собой лестницами и переходами. Со своего места Ким хорошо видела четыре независимых крыла, каждое из которых по площади равнялось паре футбольных полей. Обойти всю эту территорию по крышам было достаточно трудно, а чтобы сделать это внутри зданий, каждое из которых было в три этажа высотой, ей и вовсе понадобился бы хороший навигатор.

Она переступила через фонарь и обошла трубу кондиционера, после чего направилась к краю, который, по ее мнению, обозначал сторону здания.

Зазвонил телефон Торпа.

– Прошу простить, – сказал он и отступил к лестнице.

Брайант присоединился к Ким, которая теперь стояла на дорожке свежезалитого битума.

– Прошу меня извинить, инспектор, но я должен идти, – сказал директор мрачным голосом. – Родители Сэди сейчас у полицейского кордона.

– Они уже знают? – задал вопрос сержант.

– Только то, что произошел несчастный случай. – Торп покачал головой.

Ким все поняла. Такие новости сообщают по телефону только в самом крайнем случае. Она совсем не завидовала тому, что предстояло директору школы.

– Мы сообщим вам, когда закончим, – сказала она, и Торп исчез в здании.

Стоявший рядом с ней Брайант засунул руки в карманы.

Стоун прищурилась, когда услышала, что он напевает под нос мелодию из «Охотников за привидениями».

– Посмотри вниз, вон туда, – сказала она.

– А это необходимо? – поинтересовался сержант, делая осторожный шаг вперед.

Тремя этажами ниже, под охраной полицейских, лежало тело Сэди Винтерс. Несколько офицеров опрашивали свидетелей и освобождали место происшествия. Прибыл в сопровождении своей группы Китс. Криминалисты переодевались в белые защитные костюмы.

– Думаешь, она шагнула отсюда? – спросила Ким, становясь на одну линию с телом на земле.

– Кажется, да. – Кивнув, Брайант отступил на шаг.

– М-м-м… – промычала детектив, делая пять шагов влево.

– Неправильный ответ? – поинтересовался сержант.

– А может быть, отсюда? – спросила Стоун, не обращая внимания на его вопрос.

И опять ее коллега сделал осторожный шаг вперед и покачал головой:

– Слишком далеко.

Ким прошла мимо него и сделала пять шагов вправо.

– Или отсюда? – не унималась она.

– Командир, ты что, хочешь, чтобы меня вывернуло?

– Я уже давно не радовала тебя своей готовкой[9 - Ким намекает на то, что она абсолютно не умеет готовить (см. предыдущие романы).], так что смотри, – велела инспектор.

Сержант взглянул вниз и покачал головой.

– Слишком далеко от того места, где она упала, – пояснил он.

Детектив вернулась на первоначальную точку, которая находил

Страница 7

сь точно на одной линии с телом. Взглянув вниз, нахмурилась.

– А что ты… А, кажется, я понял, что тебя заинтересовало, – догадался сержант.

– Ограда, – подтвердила Стоун.

Ряд кованых железных прутьев, каждый высотой около четырех футов, окружал узкую полоску засаженной земли, которую она заметила раньше.

– Это здорово мешает, – заметила Ким. – Смотришь вниз и сразу представляешь себе, как твое тело приземляется на эти пики.

– Ага, – сказал Брайант, отворачиваясь.

– Вот именно. А ведь ты, по слухам, абсолютно взрослый мужчина.

– Но если я собираюсь шагнуть вниз, то должен быть готов к тому, что у меня сломается шея или расколется черепная коробка, разве нет? – возразил сержант.

– Но разве тебе хочется хотя бы в мыслях представить себя насаженным на эти прутья? – уточнила Ким.

– Нет, но я ведь не тринадцатилетняя девочка с «проблемами».

Люди хотят умереть, не испытывая боли, и это касается и самоубийц. Быстро и безболезненно. Так что с точки зрения логики Стоун ничего не могла понять. Она вспомнила коричневый след на подошве ботинка Сэди и еще раз оглянулась кругом.

– М-м-м… – промычала сотрудница полиции еще раз, не найдя того, что искала.

– И что теперь? – спросил Брайант измученным голосом.

– Сигарета, – ответила детектив. – Сэди совсем недавно затушила ногой сигарету, а окурка нигде не видно.

– Командир, ты сейчас о чем? – В голосе сержанта послышался испуг.

– О том, что до отъезда нам надо поболтать с нашим добрым другом Китсом.




Глава 6


Ким вошла в центр того, что можно было назвать настоящим хаосом.

Плант и его люди успешно очистили территорию непосредственно возле трупа, но заставить учеников и преподавателей подчиняться хоть какому-то порядку было нелегко. Слух явно распространился по школе, и количество зрителей увеличилось в десятки раз. Только что подъехала третья патрульная машина, и офицеры, прибывшие на ней, старались направить всех в главное здание.

Не обращая на все это никакого внимания, Стоун сосредоточенно рассматривала землю.

– Вот один, – указала она. – А вот еще…

– Секретное место для курения, – предположил Брайант, оглядываясь.

– Но следов пепла на ее подошве не сохранилось бы, если б она курила здесь, – заметила детектив, нахмурившись.

– Зато там окурок могло сдуть ветром, командир, – возразил ее коллега, кивая в сторону крыши.

– Пусть их все соберут, – распорядилась Ким и подошла к месту, где работали криминалисты. Она с удовлетворением заметила, что вокруг тела уже установили ширму.

– Вы что, ничего не можете поделать с этими людьми? – спросил Китс, не здороваясь.

– Это, вообще-то, не мое дело, – ответила инспектор, пожимая плечами.

– Тогда нам не о чем говорить, – заявил патологоанатом, опуская очки на переносицу.

– Черт возьми, Китс, кто уже успел так вывести вас из себя? – поинтересовалась детектив. – Я ведь только что подошла.

– Вся эта толпа народа со смартфонами, которые хотят сфотографировать беднягу с тем, чтобы разместить фото во всех соцсетях.

Стоун поняла, что сейчас Китса интересовал только один человек, да и тот уже не дышал. Она помолчала, пока патологоанатом не закончил первичный осмотр.

– Вы все еще здесь? – Китс поднял глаза.

– Она умерла где-то между четвертью и половиной второго, – подсказала Ким.

– А вот тот рыжий, который стоит возле стены, – потенциальный серийный убийца, – добавил эксперт, бросив на нее сердитый взгляд.

– Я не собиралась учить вас, как выполнять свою работу, Китс, – заметила Стоун, пряча улыбку.

– И все-таки, почему вы здесь? – спросил патологоанатом, выпрямляясь.

– Просто проезжала мимо. – Детектив приподняла одну бровь.

– Глагол «проезжала» подразумевает непрерывное движение, так что предлагаю вам продолжить…

– Нашли что-то необычное? – Ким решила проигнорировать вспышку медика.

– Вы имеете в виду что-то помимо того, что тринадцатилетний ребенок решил покончить с жизнью?

– Ну да, помимо этого. Что-нибудь вещественное.

– Пока нет, но мне хотелось бы рассмотреть ее получше. – Врач покачал головой. – И, имея это в виду, я не хочу здесь оставаться, – добавил он, глядя на ряды окон, заполненные прижатыми к стеклам физиономиями. – Когда я ее обмою, то буду знать больше.

– Вы мне расскажете? – попросила Ким.

– Ну конечно, инспектор, ведь других дел у меня нет, – ответил Китс и обратился к одному из криминалистов. – Я попрошу вас, Уильям…

Его помощник встал в ногах трупа, а Стоун заняла позицию в голове.

Они синхронно наклонились, осторожно перевернули тело на спину и уложили его на носилки. Впервые Ким увидела все лицо девочки. Та выглядела на свой возраст. Никакой косметики, теней для глаз или туши для ресниц.

Девочка была такой, какой она была в жизни. Абсолютным ребенком.

– Командир, нам пора… – подал голос сержант.

– Знаю, Брайант. Уже иду, – ответила детектив, отворачиваясь от жертвы.

Внезапно она передумала и еще раз взглянула на лицо девочки. И заметила, что Китс тоже смотрит на него с озад

Страница 8

ченным выражением на лице.

Ким сделала шаг вперед и уставилась на левую щеку – туда, где красное пятно доходило до самого виска. Кровь вокруг головы натекла из глубокой раны в районе уха. Но что-то с тем, что видела инспектор, было не так. Она ожидала увидеть часть черепа, вмятую внутрь в том месте, где голова соприкоснулась с поверхностью земли. А еще – что гравий обязательно вопьется в мягкую кожу щеки.

Ким поняла, что лицо, которое она видит перед собой, мало похоже на то, которое бывает у человека, только что впечатавшегося в землю, упав с высоты третьего этажа.




Глава 7


Стоун не удивилась, что к тому моменту, как они подошли к машине, на ее телефоне был пропущенный звонок от Вуди.

Общение Ким с инспектором Плантом было достаточно приятным, и он с радостью выслушал ее оценку столь необычных обстоятельств. Плант был настолько любезен, что оставил своих людей опрашивать очевидцев, пообещав, что все бумаги будут у нее на столе утром следующего дня.

Босс Ким Стоун не мог не заметить ее запрос коронеру[10 - Коронер – в некоторых странах англосаксонской правовой семьи должностное лицо, специально расследующее смерти, имеющие необычные обстоятельства или произошедшие внезапно, и непосредственно определяющее причину смерти.] на проведение вскрытия. Такие запросы делались патологоанатомами или детективами в тех случаях, когда смерть оказывалась внезапной, насильственной, неестественной или подозрительной. Главным в этом случае было определить, как умерла жертва и требует ли это уголовного расследования.

Вполне вероятно, что семья Винтерс не поблагодарит Стоун за это, но согласия родителей в данном случае не требовалось, несмотря на возраст Сэди. Внутренний голос подсказывал Ким, что она поступает правильно, пытаясь более пристально изучить смерть совсем юной девочки, и тем не менее она задержалась перед дверью Вуди, прежде чем постучать. Инспектор решила, что все это из-за сомнений, которые она видела в глазах своего коллеги Брайанта всякий раз, когда упоминалось имя Сэди.

– Сэр? – спросила Ким, засовывая голову в кабинет и продолжая при этом стоять в коридоре. Она надеялась, что этого будет достаточно и разговор не займет много времени.

– Заходите, Стоун, – сказал шеф, снимая очки для чтения и кладя их на стол возле фото своей внучки Лиззи.

Выбора не было.

– Вы видите вот это пустое место, Стоун? – спросил Вуди, указывая на верхний правый угол своего стола.

Инспектор кивнула, уже зная, что за этим последует.

– Оно пустует вот уже две недели. Как раз с того момента, когда я попросил у вас результаты аттестации ваших сотрудников, которую вы, я в этом не сомневаюсь, уже провели, но забыли передать мне ее результаты. – Шеф приподнял одну бровь.

Ким сдержала рвущийся наружу стон. Ежегодная аттестация сотрудников не относилась к ее любимым занятиям.

– То выражение вашего лица, которое вы стараетесь скрыть, говорит мне о том, что она еще не закончена, – заметил Вуди. – Но прошу вас, скажите же мне, что вы хотя бы раздали им формы для заполнения, – закончил он с надеждой в голосе.

– Всенепременно, сэр, – ответила инспектор, снова кивнув. В этом случае ей не пришлось ничего выдумывать, чтобы скрыть правду. Ким и вправду раздала формы, и они даже вернулись к ней. Она просто не могла вспомнить, что с ними сделала. Правда, детектив решила, что этим фактом делиться с боссом совсем необязательно.

– Вы все получите к концу недели, сэр, – сказала Стоун, осторожно сдвигаясь в сторону двери.

«Если бы мне удалось добраться до ручки до того, как…»

– Родители Сэди Винтерс совсем не в восторге, – сменил тему начальник.

– Они что, уже знают? – спросила Ким. С места происшествия она уехала меньше часа назад.

– Да, знают.

– Сэр, кто им рассказал? – Стоун нахмурилась.

– Сейчас это не важно. Им придется привыкать к мысли, что их дочь безжалостно убили, хотя знание этого не позволит вернуть девочку, – заметил Вуди.

– Так же, как и пренебрежение всеми теми подозрительными обстоятельствами, которые окружают ее смерть, – заметила Ким. – Но я тем не менее это сделаю.

– А вы уверены, что обстоятельства действительно подозрительны и это не имеет никакого отношения к тому, что вы опоздали?

– Вы это серьезно? – Ким нахмурилась.

– Сейчас гораздо важнее, серьезны ли вы…

Стоун покачала головой. Быстрее добраться до школы было невозможно, но слова начальника ее обидели.

– Вы действительно думаете, что я могу продлить страдания родственников лишь для того, чтобы успокоить чувство собственной вины, сэр? – поинтересовалась она.

– А еще – думаю ли я, что вы все еще размышляли о том, что миссис Уорли отказалась давать показания против мужа, когда прибыли в школу? И о том, что вы чувствуете себя виновной за каждую жертву, которую не смогли спасти, и таким образом топите себя в пучине ответственности и личных обязательств исправить все зло мира? – ответил вопросом на вопрос Вуди и продолжил, не давая коллеге времени произнести ни слова. – И – да, как человек, я

Страница 9

умаю именно так. А вот что касается этого дела, то за вами станет пристально наблюдать множество влиятельных людей, Стоун. И все они будут надеяться, что смерть девочки окажется самоубийством, – добавил он со значением.

Ким кивнула в знак понимания. Академия Хиткрест дала путевку в жизнь множеству богатых и могущественных людей. Репутация заведения была образцовой. И инспектор была уверена, что все заинтересованы, чтобы она таковой и оставалась. Самоубийство в качестве причины смерти характеризовало школу не лучшим образом, и вряд ли информация о нем появится в рекламных материалах академии, но это все-таки лучше, чем другие возможные сценарии.

Влиятельные люди будут следить за каждым шагом Ким и без колебания разделаются с ней в случае малейшей ошибки. И, возвращаясь в Хиткрест по велению своего шестого чувства, она ставит на кон свою работу, карьеру, уважение сотрудников и доброе отношение своего руководителя.

Но ничто из этого списка не волновало ее, когда речь шла о смерти тринадцатилетней девочки.

– Я спрошу вас еще раз, Стоун. Вы уверены в том, что знаете, как и что делаете? – спросил ее босс.

Во взгляде инспектора появилась упрямая решимость.

– Да, сэр. Я уверена.




Глава 8


С кофе в руках Ким прошла в общий кабинет, чтобы начать утренний брифинг.

– Итак, ребята… – сказала она, бросив взгляд на пустую доску. – Давайте начинать.

Эти слова были встречены молчанием. Члены ее команды смотрели друг на друга, а не на нее.

– Что именно? – спросил наконец Брайант, высказав мысль всех остальных.

– А что, никто из вас не думает, что в этом что-то есть? – с удивлением уточнила Стоун.

– Несчастненькая богатенькая девочка не смогла сделать все по-своему, попыталась привлечь к себе внимание, забравшись на крышу, и потеряла равновесие… – предложил свой вариант Кевин Доусон, качая головой.

– Или ее бросил мальчик, и она была в смятении, – пожала плечами Стейси Вуд.

– Или нагрузки оказались для нее неподъемными, – добавил Брайант.

– Итак, у нас есть три теории, но ни один из вас не подумал о том, что имя Сэди должно быть на этой доске? – снова заговорила инспектор. – И это, естественно, не имеет никакого отношения к тому, что она училась в частной школе?

Все посмотрели друг на друга, и первым подал голос Доусон:

– Босс, у меня на руках два нападения с применением силы и серия попыток грабежа.

– А я сейчас работаю со списком вооруженных ограблений в Вулверхэмптоне с тем, чтобы понять… – Стейси подняла голову.

– Послушайте, речь сейчас идет не о том, какие вы отличные работники, – сказала Ким, поднимая руки. – Может быть, кто-нибудь покажет мне в списке своих служебных обязанностей пункт о том, что можно с прохладцей относиться к подозрительным обстоятельствам, если они окружают смерть состоятельного человека?

– Это никак не связано… – Кевин покраснел.

– Как раз связано, – возразила ему Стоун. – Ты уже заранее решил, что она несчастная богатенькая девочка, которой не хватало внимания или проблемы которой ты рассматриваешь как несущественные. А что, если бы подобное случилось в школе через дорогу от Холлитри или в конце улицы, на которой живешь ты, Стейси? Твое отношение к делу не изменилось бы? – поинтересовалась она.

– Просто в этом нет ничего подозрительного, – пояснил Доусон.

– Похоже на обычное самоубийство, – добавил Брайант.

«Да, все они правы», – признала Ким. И все-таки она не могла выбросить из головы несколько деталей. Деталей, которые инспектор обдумывала во время поздней прогулки с Барни и которые первыми пришли ей в голову, когда утром она открыла глаза.

Первой неестественной вещью, переворачивавшей ей все внутренности, был сам факт того, что тринадцатилетняя девочка решила убить себя. Ким знала, что такое случается, но вопрос «ПОЧЕМУ?» никуда от этого не исчезал. С этим нельзя просто согласиться и двигаться дальше.

С технической точки зрения детектив никак не могла объяснить выбор Сэди места для прыжка. Достаточно было один раз посмотреть вниз, и взгляд сразу же натыкался на эти кошмарные черные пики, смотрящие прямо на тебя. Девочке надо было сильно оттолкнуться, чтобы не попасть на них, вместо того чтобы отойти на пару шагов туда, где ей ничего не мешало.

А еще Стоун беспокоило отсутствие на крыше окурка – но не так сильно, как отсутствие на щеке девочки следов от гравия. Взятые по отдельности, все это были мелочи, но вместе они кое-что значили. Правда, в основном для инспектора, а не для ее команды.

– И что же, по вашему мнению, мы должны искать, командир? – спросил Брайант.

Ким пожала плечами. Она и сама не знала. И услышала вздох облегчения, когда ее ребята решили, что это признание означает ее поражение. Ни один из них не находил ничего подозрительного в данной ситуации.

Так что хорошо, что сейчас не идет речи о демократии, и Стоун – все еще их начальник.

– А теперь, Доусон, напиши имя «Сэди» на доске, – распорядилась она.

И в этот момент зазвонил ее телефон.




Глава 9


– Итак, для чего

Страница 10

мы понадобились Китсу? – спросил Брайант, паркуя машину перед больницей «Рассел-Холл».

– Родители Сэди опознали тело и просят разрешения поскорее забрать его, что вполне объяснимо, – пояснила инспектор.

Ни один родитель не захочет, чтобы его дитя держали в холодильнике морга. Они хотели бы, чтобы тело было передано в похоронное бюро, где они смогут увидеть его и подготовиться к погребению.

– Значит, надо уладить формальности? – уточнил Брайант.

– М-м-м… – рассеянно ответила Ким.

Как только они с Китсом решат, что речь идет о самоубийстве без всяких подозрительных обстоятельств, тело можно будет выдать родителям.

Стоун уже почти вошла в здание, когда что-то привлекло ее внимание. На деревянной скамейке, стоявшей совсем рядом, на тротуаре, сидели в обнимку двое. Рука мужчины крепко сжимала плечо женщины, как будто не давала ей рассыпаться на кусочки.

Инстинктивно Ким поняла, кто это. Плечи, ссутулившиеся под тяжестью горя, и сгорбленные спины говорили о том, что перед ней родители Сэди. Детектив отошла от дверей и приблизилась к ним.

– Мистер и миссис Винтерс? – спросила она, остановившись перед ними.

Вздрогнув, оба подняли на нее глаза.

Ким представила себя и Брайанта, который теперь стоял возле нее. Мистер Винтерс попытался встать, но она покачала головой.

– Прошу вас, сидите. Уверена, то, что вы только что увидели, повергло вас в шок.

Вчера, в это же время, у них было две дочери, а теперь осталась всего одна. На первый взгляд все было просто – младшая решила свести счеты с жизнью. Но вопросы останутся навсегда. И чувство вины никуда не денется.

– У нее такое умиротворенное лицо, – проговорила мать Сэди, и слезы наполнили ее покрасневшие глаза. Она вернулась в объятия мужа и крепко прижалась к нему.

Они были одеты в простые, но хорошо скроенные джинсы. На мужчине под спортивной курткой был свитер, а женщина была в просторном вязаном кардигане, под которым виднелась блузка пастельного цвета.

– Мы сожалеем о вашей потере, – произнес Брайант.

Мистер Винтерс кивнул и быстро заморгал, чтобы отогнать слезы, угрожавшие потечь у него из глаз.

– Благодарю, – сказал он, глядя на входную дверь. – Не могу смириться с мыслью, что она сейчас там, среди…

Его голос затих, и Ким осталось только гадать, с чем же он не может смириться. С тем, что дочь лежит среди трупов? Но это уже не причинит ей никакого вреда.

– Вчера мы первые прибыли на место происшествия, – пояснила Стоун.

Миссис Винтерс резко вскинула голову.

– Вы ее видели? Она была еще жива? Вы с ней говорили?

Ким покачала головой.

– Насколько я понимаю, все произошло очень быстро, – мягко сказала она.

Кивнув, мать Сэди вновь опустила глаза.

– Это же сказал нам и директор Торп.

Стоун отступила на шаг, но потом передумала.

– Можно я спрошу вас кое о чем? – спросила она. Детектив понимала, что родители только что опознали тело дочери, но ей показалось, что они в состоянии ответить на пару вопросов.

Поколебавшись, мистер Винтерс согласно кивнул, и Ким поняла, что ей надо действовать осторожно.

– Вы не знаете, были ли у Сэди проблемы? – начала она.

Отец погибшей девочки без колебаний кивнул.

– Она испытывала их уже какое-то время, – признался он. – Замкнулась в себе, иногда вела себя враждебно. Мы пытались достучаться до нее. Думали, что у нее просто такой период, но оказалось, что все было серьезнее, чем мы предполагали… – Сказав это, мужчина отвернулся.

Инспектор хотела бы найти какие-то слова им в утешение, но она подозревала, что сложно следить за психологическим состоянием дочери, когда та учится в закрытом пансионе.

– Мы хотели бы забрать ее домой, – негромко сказал Винтерс. – Простите, но я думаю, вы меня понимаете.

Ким его понимала – и на его месте хотела бы того же.

– Этот человек там… Патологоанатом… Он объяснил нам, что ждет детектива, – продолжил мужчина.

«Спасибо тебе, Китс, – подумала Стоун, – за то, что взвалил на меня всю эту ответственность».

– Вы отпустите ее к нам? – спросил отец Сэди.

– Как только сможем, – сказала Ким, подчеркивая этим, что не может в настоящее время ответить более точно. – Мы вам об этом сразу же сообщим, но сначала нужно выполнить некоторые формальности.

– Но я уверен…

– Мистер Винтерс, – вмешался в разговор Брайант. – Не мучайте себя. Помогите лучше вашей жене. – С этими словами он посмотрел на женщину, негромко всхлипывавшую на плече мужа.

Тот кивнул, встал и повел жену в сторону «Бентли», припаркованного на двойной желтой линии[11 - По британским ПДД, парковка и остановка на двойной желтой линии категорически запрещены.].


* * *

– Надеюсь, скоро мы сможем их успокоить, – заметил Брайант по дороге к моргу.

Автоматические двери раздвинулись, и Ким согласно кивнула.

– Что у вас, Китс? – спросила она.

– У меня больше друзей, чем у вас, – ответил патологоанатом, не поворачивая головы.

Инспектор пожала плечами. Вряд ли это можно было считать достижением.

– Только что на улице столкнулась с род

Страница 11

телями Сэди, – сказала Стоун. – Спасибо, что пристроили меня под паровой каток.

– А это что, один из возможных вариантов? – поинтересовался Китс, поворачиваясь лицом к Брайанту, который пожал плечами.

На языке у Ким вертелись три подходящих ответа, но тут она увидела, что лицо врача напряжено сильнее, чем обычно. Морщины в уголках его глаз были глубже, круги вокруг глаз – темнее. Маловероятно, что он хорошо спал в преддверии того, что ему придется делать вскрытие ребенка.

Инспектор заметила обычную дрожь Брайанта, которая проявлялась всякий раз, когда они входили в морг. По каким-то причинам холодная, ничем не прикрытая стерильность помещения нервировала его. Ее это волновало гораздо меньше. Морг напоминал ей ее первую квартиру-студию.

– Очевидно, они хотят забрать дочь как можно скорее, – заметила детектив.

– Да, они надеются на быстрое решение вопроса. – Китс смотрел ей прямо в глаза.

Облокотившись на металлический лоток размером с кровать, Ким подумала о потерявших голову родителях, которые отчаянно хотели вызволить свое дитя из этого холодного, стерильного окружения. Ей даже показалось, что она ощутила это почти незаметное, но настойчивое желание, исходившее от ее коллеги, который стоял рядом. А потом вспомнила об ограде, о следах растертого окурка на подошве обуви и об отсутствии следов гравия на коже девочки.

– Так, может быть, мы начнем? – предложила детектив.

– Уже, – ответил патологоанатом с глубоким вздохом.

– Вы что, уже провели вскрытие? – уточнила Ким. Многие годы ей приходилось умолять этого человека, умасливать его, пытаться подкупить и даже угрожать ему применением силы, но ни разу Китс не делал вскрытие так быстро.

– У меня тоже есть начальство, Стоун, – заметил врач, встречаясь с ней глазами.

Черт побери, у семьи Винтерс действительно есть друзья на самом верху!

– Заставляли вас признать факт самоубийства? – поинтересовалась детектив.

– Ну, не так чтобы прямо заставляли… Дали понять, что это будет предпочтительно.

– И?..

Патологоанатом взял в руки свой планшет с бумагами.

– Я могу подтвердить, что девочка не слишком за собой следила. Все главные органы здоровы и, по-видимому, нормально функционировали, однако ни в ее желудке, ни в кишечнике не удалось обнаружить ничего, хоть отдаленно напоминающего нормальную еду. Создается впечатление, что Сэди Винтерс сидела на диете из энергетических напитков и хлопьев для завтрака. Поэтому она сильно истощена.

Ким не могла не задуматься, испытывала ли девочка какие-то проблемы с весом, или ее выбор еды и напитков был некоей формой самоконтроля.

– Какие-то свидетельства расстройства пищевого поведения? – поинтересовалась она.

– Ничего очевидного, хотя, может быть, для этого еще слишком рано, – покачал головой медик.

Инспектор поняла, что обеспокоенное выражение, которое она, входя, заметила на лице патологоанатома, никуда не делось.

– Китс, несмотря на то что на нас обоих давит необходимость как можно скорее вернуть девочку ее родителям, мы, полагаю, не назовем все произошедшее самоубийством?

Патологоанатом посмотрел на Стоун сквозь очки.

– А вы очень проницательны, инспектор. Вы правы, и я готов рассказать вам о причинах возникновения такого вывода.




Глава 10


Стоун поборола желание повернуться к Брайанту с выражением «я же говорила» на лице. Вместо этого она продолжала смотреть на Китса.

– Продолжайте, – поторопила инспектор.

Патологоанатом поднял простыню и осторожно скатал ее, открыв пальцы ног девочки, ее колени и остановившись у верхней границы бедер. Мягко зажав кожу между большим и указательным пальцами, оттянул ее в сторону.

– Чтоб тебя! – вырвалось у Брайанта, а глаза Ким расширились.

Она смотрела на двадцать или больше тонких шрамов и царапин, пересекавшихся друг с другом. Некоторые из них были бледные; другие – красные, покрытые запекшейся кровью и выглядевшие более свежими, чем остальные.

– Что, черт побери, это такое? – затряс головой Брайант.

– Самоистязание? – уточнила детектив, глядя на Китса.

– На правой стороне тоже есть, но, кажется, левая нравилась ей больше, – тот кивнул.

В детстве Ким встречалась с несколькими случаями самоистязания. Некоторые выбирали те места на теле, которые были лучше видны, подсознательно надеясь, что их раны заметят, – для них это было криком о помощи. А вот внутренняя сторона бедра была популярна среди тех, для кого самоистязание превратилось в серьезную болезнь. Было маловероятно, что кто-то заметит раны, нанесенные так близко к интимной зоне. Сэди отнюдь не старалась, чтобы на нее обратили внимание.

– Боже, бедная… – выдохнула инспектор. Что бы ни происходило с этой девочкой, было ясно, что для тринадцатилетнего подростка это являлось чем-то совершенно чрезмерным.

В мире существуют девочки, уже ставшие взрослыми в свои тринадцать лет, и те, кто в этом возрасте все еще остается ребенком. Первые уже открыли для себя существование мальчиков, косметики, своей сексуальности и могли сойти за детей стар

Страница 12

его возраста. Но после смерти, омытые, они ничем не отличались друг от друга. И сейчас на столе перед полицейскими лежал ребенок.

– Но разве это не подтверждает теорию о самоубийстве? – задал вопрос сержант.

– Только если не обращать внимания на другие аномалии, – ответил патологоанатом, протягивая руку за пачкой рентгеновских снимков. – Вы помните, в каком положении тело Сэди лежало на земле?

– Ну конечно, – ответила инспектор. Вид изломанного ребенка отпечатался у нее в памяти.

– Не примете ту же позу, чтобы я мог все объяснить в деталях? – попросил эксперт.

Ким закатила глаза и стала опускаться на пол.

– Нет, не здесь, – остановил ее Китс.

Детектив взглянула на металлическую скамейку, на которой были разложены рентгеновские пленки.

– Вот сюда, – нетерпеливо велел патологоанатом, указывая на металлический лоток рядом с Ким.

– Китс… – В ее голосе послышалась угроза.

– Да хватит строить из себя ребенка! – взвился тот.

Покачав головой, Стоун села сначала на край лотка, а потом переместилась на середину, старательно стараясь не думать о предыдущих обитателях морга, занимавших это место до нее. Заняв позицию, она заметила торчащую из-под простыни левую руку Сэди и постаралась побороть инстинктивное желание протянуть ей свою руку и взять ее за пальцы.

– Так, отлично, только левая нога должна быть чуть выше, – сказал патологоанатом.

Ким передвинула ногу, а Брайант закашлялся, скрывая смех. Инспектор заметила, как Китс подмигнул ему.

– Послушайте, парни!.. – зарычала Стоун.

– Отлично. Представьте себе, что вы так и приземлились, – перебил ее врач.

Женщина закрыла глаза и представила себе, что она только что соприкоснулась с землей именно в таком положении. Ощутила, как земля коснулась ее лодыжки, нижней части ноги, края колена, бедра, боковой части грудной клетки и плеча.

– Каким частям досталось больше всего? – поинтересовался Китс.

Ким ответила, не открывая глаз:

– Лодыжке, колену, бедру и плечу.

– И все они остались неповрежденными, – заметил Китс, и это заставило его собеседницу открыть глаза и сесть.

– Но в этом нет никакой логики…

– Лежать, – велел патологоанатом, после чего повесил два рентгеновских снимка на два экрана и включил за экранами свет. Затем, взяв медицинский щуп, подошел и стал рядом с инспектором, показывая щупом на первый снимок.

– Во-первых, у нее сломано другое колено, и сломано оно как бы внутрь, будто на него кто-то наступил. – С этими словами он указал на колено Стоун, которое не должно было соприкоснуться с землей. – А вторая сломанная кость – это ребро с правой стороны. – Он снова показал щупом на Ким точное место перелома.

Ребро и близко не лежало рядом с землей.

– И, наконец, что вы скажете по поводу этого? – спросил патологоанатом, касаясь макушки детектива.

– Ничего, – та мотнула головой.

Китс подошел к снимкам и заменил тот, который был на первом экране.

– Черт меня возьми совсем! – вырвалось у Брайанта, и Ким села.

Она поняла, что трогает свою голову в том самом месте, где череп Сэди был совершенно явственно поврежден.

Эта точка тоже никак не могла соприкоснуться с землей.

Стоун выбралась из лотка и присмотрелась внимательнее.

– Во всем этом нет ни капли здравого смысла, черт возьми, – сказала она.

Китс согласно кивнул.

– Думаю, что некоторые кости были сломаны уже после смерти, но причиной ее, без сомнения, послужил удар по макушке.

– Убийство, замаскированное под самоубийство, – сделал вывод сержант.

– Вот именно, Брайант, – Китс тяжело вздохнул. – По моему мнению, бедную девочку забили до смерти.

Мозг Ким уже усвоил этот факт и теперь анализировал другие странности этого дела.

Это объясняло многие вещи, которые не давали покоя ее внутреннему голосу. Отсутствие окурка на крыше, расположение точки прыжка, отсутствие осколков гравия и тот факт, что им до сих пор так и не удалось найти никого, кто видел бы Сэди Винтерс на крыше.

Потому что ее там вообще не было.




Глава 11


6 января 2018 года

Привет, дневничок, это я, Сэди. Не забыл еще?

Вот я вернулась в школу, и первый день прошел так, как я и предвидела. Бесконечная болтовня и хвастовство новыми планшетами, смартфонами, лэптопами, и все это, естественно, якобы для того, чтобы делать домашние задания!!! Моя комната в общаге сверкает, как гробница мумии, всеми этими дизайнерскими часами, браслетами и ожерельями. Очень важная фигня.

Рождество дома, как и всегда, было идеальным.

Празднества прямо как в духоподъемном фильме. Полуночная месса, подарки ранним утром, надувшаяся Саффи, потому что ее джинсы от «Гуччи» оказались слишком тесными. «Рождество не Рождество, если Саффи ни на что не надулась», – весело оправдывалась мама. Рождественский обед был безукоризненным, так же как и игра Саффи на фортепиано сразу после обращения Королевы[12 - В канун Рождества, которое западные христиане отмечают 25 декабря, королева Великобритании выступает перед гражданами Содружества с речью, в которой она, буд

Страница 13

чи главой Церкви Англии, традиционно обращается к евангельским примерам и евангельской истории. Речь носит официальное название «Королевское Рождественское сообщение».].

Позже Саффи скрылась в своей комнате, наверняка для того, чтобы лично пообщаться с Эриком. Предки вдвоем устроились на диване и стали смотреть рождественский фильм.

Они посмотрели на меня и спросили, все ли у меня в порядке.

Я соврала.

Сказала, что да.

Ну как я могла сказать им, что у меня внутри? Как я могла сказать им, что частичка меня умирает всякий раз, когда я оказываюсь дома? Как мне проникнуть в этот идеальный кокон, внутри которого они находятся? Как рассказать им, что мне приходится делать, чтобы оставаться спокойной? Как поделиться тьмой, которая тенью падает на любую мысль, появляющуюся у меня, или яростью, которая греет мне кровь?

Как сказать им, что я ребенок с изломанной душой?

Сказать это во время столь чертовски прекрасно организованного Рождества.

Прекрасно. Прекрасно. Прекрасно. А вот сейчас все совсем не так прекрасно.

Прекрасное вообще нереально. Это только поверхностный слой, под которым прячется уродство.


* * *

Боже, Сэди, я ничего не ощущал, когда услышал твой последний вздох, но сейчас я лучше узнаю тебя через эти твои собственные мысли, записанные твоей собственной рукой в твоем секретном дневнике.

Ты страдала. И я страдал.

Ты нашла умиротворение. Я – нет.

Каждый удар и пинок, когда мое тело соприкасалось с твоим, облегчали мою боль, снижали накал ярости, окружающей меня, пойманной в ловушку и растущей и крепчающей на ненависти и омерзении.

Ты мне противостояла. Само твое существование оскорбляло мои страдания.

Понимаешь, я следил за тобой, заранее зная, что должен буду сделать.

Выбора не было.

Это должна была быть ты.

По-другому не получалось. Ты должна была умереть.

И стать первой.




Глава 12


– Что-то все слишком гладко прошло, – заметил Брайант, когда Ким закончила разговор.

Его начальница согласно кивнула.

Как только они вышли от Китса, она сразу же позвонила Вуди и сообщила ему неприятную новость о том, что Сэди Винтерс была убита. При этом инспектор приготовилась отстаивать свое требование задержать информацию о том, что это было убийство. Она была готова сказать боссу, что ей необходимо переговорить с учениками и преподавателями в Хиткресте. И о том, что, имея почти тысячу потенциальных свидетелей, она не может позволить людям молчать из боязни влипнуть в историю. Стоун была готова спорить по поводу десятка вопросов, но этого не понадобилось. Вуди с готовностью согласился на все, а после сообщил ей, что ему необходима новая информация к концу каждого рабочего дня.

– Как я вижу, он уже здесь, – заметил Брайант, медленно сворачивая на гравийную подъездную дорогу в Хиткресте.

Доусон помахал им от полицейского оцепления, где он общался с Митчем.

На лице Ким появилась полуулыбка. Несмотря на свое сдержанное отношение к смерти Сэди и постоянное нытье о текущей загруженности, Доусон не смог устоять перед соблазном поучаствовать в расследовании убийства. Он покинул офис еще до того, как инспектор закончила говорить с ним по телефону. Она кивком ответила на приветствие коллеги и, повернувшись к руководителю группы экспертов, спросила:

– Что-то, что я должна знать?

Тот отрицательно покачал головой.

– Мы собрали все бычки, образцы почвы и пару случайных волосков. Но никаких пригодных следов, – добавил он, кивая в сторону своей команды. – Как только закончим здесь, а это уже скоро, займемся ее одеждой. Хотя, честно говоря, инспектор, надежд у меня мало.

Стоун все понимала и была благодарна коллеге за откровенность. Такие преступления не раскрываются только благодаря уликам.

– Пока, Митч, – сказала она, отходя, и снова повернулась к Доусону, который теперь шел рядом с ней. – Ну, ты понял, чем мы здесь занимаемся?

Инспектор уже попросила Стейси заняться сбором информации о самом учебном заведении и о родителях погибшей. На Доусона возлагался опрос друзей Сэди, так как Ким считала, что они скорее разговорятся в присутствии молодого офицера. Сама же она собиралась вместе с Брайаном заняться взрослыми.


* * *

Войдя в парадный зал при входе в Хиткрест, Ким почти физически ощутила эксклюзивность этого учебного заведения. Его исключительность проявлялась во всем, начиная с персидского ковра, достаточно большого, чтобы на нем можно было разместить боксерский ринг, и заканчивая антикварными часами в левом верхнем углу помещения. Под декоративной выкружкой[13 - Выкружка – криволинейный вогнутый облом, профиль архитектурно-пластической детали, по очертанию – четверть окружности.] на стенах висели портреты в золоченых рамах. Холл украшали мраморные колонны, шедшие дальше, в тыл здания, вдоль освещенного коридора. В перспективе коридор сужался наподобие туннеля, давая представление об истинных размерах здания. Стоун редко приходилось посещать учебные заведения, в которых подобный холл остался бы в первозданном виде и не п

Страница 14

двергся бы изменениям.

Мистер Брендан Торп ждал полицейских, сложив руки на груди. При этом полностью исчез измученный и неухоженный мужчина, находившийся в шоке и действовавший под влиянием адреналина, которого детектив помнила по вчерашней встрече. Его место занял спокойный джентльмен, чей костюм дополняла булавка для галстука с гербом школы. Темный костюм представлял его в наилучшем свете, а пояс брюк находился именно в том месте, где ему и надлежало быть.

– Доброе утро, офицеры, – произнес директор, оглядывая всех троих.

Он не протянул руку для приветствия, и Ким ощутила, как от него веет холодом. Торп явно не хотел видеть их в своей школе.

Брендан поймал взгляд Брайанта, который рассматривал два бюста, стоящие у него за спиной.

– Это лорд и леди Бёрдок, – сказал он, поворачиваясь лицом к скульптурам. – Основатели Хиткреста, – с гордостью произнес директор и, не дожидаясь вопросов, продолжил: – Элизабет Бёрдок унаследовала это поместье от своих родителей – ее брат погиб во время Первой мировой войны. К началу Второй мировой Элизабет и ее мужу Чарльзу было уже за сорок, и у них не было детей. Поэтому они открыли двери своего дома для детей из пострадавших от бомбежек городов.

– А как это все превратилось в школу? – поинтересовался Доусон.

– Война продолжалась; Элизабет решила, что образование детей страдает, и начала приглашать сюда преподавателей. Сначала по самым необходимым предметам, но увидев, как положительно подобная обстановка влияет на процесс обучения, она стала приглашать учителей по естественным наукам, по физическому воспитанию и так постепенно набрала их на весь курс обучения.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросил Доусон.

– Война закончилась, но родители хотели, чтобы дети продолжили свое образование именно здесь. К сожалению, деньги подошли к концу, и Элизабет не могла больше обеспечить бесплатное образование.

– И что же произошло после этого? – Этот вопрос задала Ким.

– Некоторые из детей остались, другие уехали.

– То есть тех, кто не смог заплатить, отправили домой? – уточнила Стоун.

– Именно, – подтвердил директор. – За исключением двоих. С тех пор каждый год выбирается по одной девочке и одному мальчику, которые получают в Хиткресте стипендию – это около тридцати пяти тысяч фунтов в год.

– Какая щедрость! – непроизвольно вырвалось у Ким.

– А по каким критериям их выбирают – можно поточнее? – спросил Брайант.

– Обычно это или какие-то выдающиеся спортивные результаты, или музыкальный талант, – ответил Торп.

«Что ж, успешная карьера в любой из этих областей послужит хорошей рекламой школе», – подумала про себя инспектор.

– И кто же сейчас владеет Хиткрестом? – продолжил свои вопросы Брайант, в то время как двое мальчиков-тинейджеров пересекли холл, впервые наглядно продемонстрировав Ким, что в здании действительно располагается учебное заведение.

– Наблюдательный совет, – ответил директор, поглядывая на ребят. Ученики примолкли, войдя в парадный зал, но их болтовня возобновилась, как только они вышли из него в противоположные двери. – Перед смертью Элизабет назначила пятерых сотрудников членами Наблюдательного совета – это были люди, пользовавшиеся ее абсолютным доверием. Таким образом она обеспечила сохранение определенного уровня учебного процесса и репутации учреждения. Пост в Совете пожизненный. В случае смерти одного из них четверо оставшихся выбирают нового, пятого, члена Наблюдательного совета.

– А продать заведение они не могут? – поинтересовалась Ким.

– В уставе Наблюдательного совета существует статья, запрещающая это, – покачал головой директор. – Кроме того, каждый из членов совета получает соответствующие дивиденды.

– И сколько же? – спросила Стоун.

– Двести тысяч фунтов в год.

«Как мило!» – подумала Ким.

– Ну что ж, спасибо вам, мистер Торп. А теперь не могли бы вы проводить нас в комнату, о которой мы с вами уже говорили? – сказав это, она указала на себя и на Брайанта. – А Доусон отправится в комнату Сэди и осмотрит ее.

Инспектор заметила, как напряглось лицо директора, которому пришлось выйти из роли продавца и вспомнить причину их посещения.

– Общежитие девочек находится на втором этаже восточного крыла. Комната номер тридцать шесть, – сообщил он.

Доусон поблагодарил его и вышел из зала.

– А вас я провожу в приготовленную заранее комнату, – добавил Торп.

Стоун заранее велела Стейси позвонить в школу и попросить организовать им помещение, в котором они могли бы побеседовать с людьми, знавшими Сэди.

– Вы позволите? – С этими словами директор коснулся локтя Ким и отвел ее в сторону от Брайанта. Инспектор убрала свою руку, а сержант двинулся следом за ними.

– Это что, обычная процедура в случае самоубийства ребенка? – поинтересовался Брендан.

– Я не уверена, что в случае самоубийства ребенка речь может идти о чем-то «обычном», – уклончиво ответила детектив.

– Просто нам приходится думать и о других наших учениках, а присутствие полиции может отвлечь их от занятий. У многих

Страница 15

з них сейчас сложный возраст…

– Директор Торп, – оборвала Стоун своего спутника, – позвольте мне быть с вами предельно откровенной, чтобы исключить любое недопонимание. В настоящий момент меня волнует только одна из ваших воспитанниц, и я уверена, что вы догадываетесь, кто именно. Так вот, если наше присутствие здесь отвлечет ваших учеников от занятий, то я могу вам только посочувствовать, но мы останемся здесь до тех пор, пока не выясним все обстоятельства смерти Сэди Винтерс, – закончила она как раз в тот момент, когда все трое подошли к двери, украшенной бронзовой табличкой с надписью «Кабинет».

– Эта комната пустует с тех пор, как мы перевели администрацию на первый этаж, – пояснил Брендан, открывая дверь.

Единственный древний письменный стол, окруженный современными офисными стульями. Три полки, в настоящий момент пустые, собирали пыль на самой длинной из стен. Под потолком висела лампочка на сорок ватт, отчего комната без окон выглядела темной, а атмосфера в ней казалась удушливой.

У Ким мелькнула мысль, было ли это действительно единственное свободное помещение в таком громадном здании.

– Ну, устраивайтесь, – сказал директор Торп, глядя на свои часы. – Моя помощница Нэнси скоро подойдет. Я и сам бы помог вам, но сейчас должны подъехать перспективные родители…

– Прошу вас, не тратьте на нас время, – сказала Стоун, хотя, судя по всему, директор школы не заметил сарказма в ее голосе.

«Здесь нужно называть вещи своими именами», – подумала она про себя.

Торп закрыл за собой дверь.

– Черт побери, Брайант! – воскликнула Ким, когда свет из холла исчез. Неожиданно ей почудилось, что они попались в подземную ловушку. Помещение было едва ли больше ванной комнаты в ее доме.

– И что ты о нем думаешь? – спросил ее коллега, снимая пиджак.

– Сказать, что он насторожен, значит не сказать ничего, – ответила Стоун, выбирая стул и ставя еще один напротив себя, по другую сторону стола. – И ко всему прочему, ему надо продавать это место сразу же после смерти ребенка.

– Ну с этим у него проблем не будет, – заметил сержант.

– Я на его месте чувствовала бы себя не в своей тарелке, а ты?

На мгновение Брайант задумался, а потом отрицательно покачал головой.

– Почему? – поинтересовалась Ким.

– Да потому, что, с его точки зрения, это – самоубийство, – пояснил сержант. – А оно касается только человека, который его совершил. Это выбор, который человек делает по каким-то своим, одному ему известным, причинам. Ни у одного родителя даже в мыслях нет, что его ребенок на такое способен. Убийство – или даже несчастный случай – говорит о каких-то недочетах со стороны администрации; но только не самоубийство.

– То есть ты своего ребенка сюда послал бы? – уточнила инспектор.

– Ну да, особенно если б стоял в листе ожидания длиной в четыре года.

Стоун подумала о вакансии, которую освободила тринадцатилетняя Сэди Винтерс.

«Наверное, какой-то семье вот-вот повезет», – мелькнула у нее мысль.




Глава 13


Прежде чем войти в комнату, номер которой назвал ему Торп, Доусон постучал. Не услышав никакого ответа, он медленно отворил дверь и, войдя, подал голос.

Ему было не совсем удобно входить на частную территорию девочек-подростков. Сама комната оказалась объемной и полной воздуха. Единственное громадное окно выходило на двор, располагавшийся в середине участка. Полицейский понял, что от главного здания отходят четыре крыла. Два передних смотрят на подъезд к зданию, и в них располагаются все классные комнаты и администрация школы. В двух задних размещаются общежития: в восточном – для девочек, а в западном – для мальчиков. И все четыре крыла граничат с двором, по размерам больше напоминающим деревенский луг.

На мгновение Кевин остановился в центре комнаты и осмотрелся. В каждом углу стояло по кровати – на каждые две из них приходилось по общему столу. Рядом с каждой из кроватей стояли прикроватная тумбочка и небольшой шкаф. Три угла были украшены, каждый по-своему, постерами на стенах и ярким постельным бельем, но внимание сержанта привлек четвертый. Левый угол прямо возле окна был начисто лишен каких-либо индивидуальных признаков.

Доусон понял, что смотрит на место Сэди Винтерс.

Он сделал шаг вперед.

– Послушайте, вы кто такой? – раздался голос у него за спиной.

Он повернулся и увидел, что на него смотрит рыжая девочка, вся покрытая веснушками.

– Детектив-сержант Доусон, – представился он. – А вы кто такая?

– Э-э-э… а можно взглянуть на ваши документы? – сказала ученица, не отвечая на его вопрос.

Кевин достал удостоверение из кармана и протянул его ей.

Девочка внимательно изучила его. И удовлетворенно кивнула.

– Я Тилли, – представилась она, проходя мимо сержанта и бросая свою сумку на кровать. – И я здесь живу.

– Вы дружили с Сэди? – спросил Доусон, подходя к кровати напротив. Он обратил внимание, что над кроватью Тилли висели постеры с лошадьми и картами стран мира.

– М-м-м… ну…

– Вы не очень ладили? – решил Кевин, видя колебания девоч

Страница 16

и.

– Честно говоря, ни то, ни другое, – призналась Тилли, скорчив гримасу и вытащив учебник из шкафа возле кровати. – С Сэди не так легко было дружить, – продолжила она и нахмурилась, как будто сказала что-то не то.

Доусон сразу понял ее.

– Ничего страшного в том, если вы скажете правду, – посоветовал он.

– Не совсем так – ведь она умерла, – ответила школьница, убирая рыжие кудряшки за уши.

Доусон не мог понять, как девочки могли жить в таком ограниченном пространстве, не будучи при этом хорошими друзьями.

– А вы пытались с ней подружиться? – спросил он. «Может быть, Сэди сама отвергла все эти попытки?» – пришло ему в голову.

– Боже, да вы только взгляните на меня! – Девочка трагически закатила глаза. – Я же рыжий, веснушчатый ребенок. Выгляжу, как человек, который не прошел кастинг на роль в «Энни»[14 - «Энни» – американский фильм-мюзикл режиссера Уилла Глака. Является современной адаптацией одноименного бродвейского мюзикла 1977 г. Главная героиня фильма – рыжеволосая девочка с веснушками.]. Да я готова подружиться с кем угодно. С любым неадекватом.

– А она была одним из них? – уточнил Доусон. – Я имею в виду неадекватов.

– Не совсем. Просто она была вещью в себе. Такая серьезная и ни с кем из нас не тусовалась. В основном училась или сидела здесь и что-то писала.

– А парень у Сэди был? – задал Кевин новый вопрос. Он знал, что подростки нынче рано начинают.

– Не думаю, но даже если б и был, она нам ни за что не сказала бы. – Тилли покачала головой.

Неожиданно Доусону в голову пришла еще одна мысль.

– А что, над Сэди издевались?

В ответ его собеседница захохотала в голос.

– Вы, должно быть, шутите. Никому и в голову не пришло бы издеваться над Сэди.

– А почему? – поинтересовался сержант.

Девочка пожала плечами и направилась к двери.

– Потому. А теперь мне вправду пора идти.

– Ладно. Спасибо за беседу, Тилли, – сказал Кевин ей в спину.

Беседа была очень короткой, но у него возникло ощущение, что он многое узнал о погибшей девочке.

Она была человеком закрытым, необщительным и несчастным. В самом начале сержант был первым, кто усомнился в инстинктах своего босса, но сейчас он почувствовал, что его собственный инстинкт среагировал на нечто, сказанное Тилли.

Она была абсолютно и твердо уверена, что над Сэди никто не издевался, и Доусону хотелось понять: откуда такая уверенность?




Глава 14


– Ну что ж, это было полезно, – сказала Ким, когда за Жаклин Харрис закрылась дверь.

– Не дави на эту женщину, – посоветовал Брайант. – Она была классным руководителем Сэди всего только месяц.

– Ну да, и не замедлила сообщить нам об этом – и о том, что под ее началом находится девяносто шесть девочек. Боюсь, что слово «проблемная» мы услышим еще не раз, – заметила детектив, вспомнив краткую характеристику, которую дала Сэди Винтерс ее классная.

– Кажется, что это слово накрепко прилипло к нашей малышке. – Брайант кивнул, глядя, как открывается дубовая дверь.

В щель просунулась голова с перманентом, принадлежавшая Нэнси.

– Может быть, кофе или чай?..

– Нэнси, а что, здесь действительно не существует никакой другой свободной комнаты? – спросила Ким, оглядывая покрытые деревянными панелями стены, которые за все эти годы столько раз красили и перекрашивали, что сейчас они были цвета растаявшего шоколада. Восьмифутовые тяжелые стропила на потолке, казалось, почти касались ее головы, когда она вставала.

Слушая Жаклин Харрис, Стоун наконец поняла, что именно раздражало ее в этой комнате. В «Фэйрвью», детском доме, где прошла основная часть ее детства, была именно такая комната. Ее называли тихой. Предполагалось, что в ней ребенок должен размышлять над своими небольшими нарушениями режима – в основном над дерзкими ответами, нарушениями комендантского часа и прочей ерундой. И эта «тихая» комната была действительно тихой и полностью отгороженной от мира. Обычно в нее сажали часов на восемь-десять.

Ким помнила, что самой ей было только семь, и в детском доме она провела всего три месяца, когда впервые познакомилась с «тихой» комнатой за то, что намеренно разлила чужой напиток за обедом. Она действительно сделала это намеренно. Открытой ладонью выбила пластиковый стакан из рук новой девочки с Ямайки и спокойно наблюдала, как течет по столу дешевая жидкость оранжевого цвета, в то время как остальные девочки с визгом отодвигались от этого пятна и поднимали над столом свои тарелки с раскисшими сэндвичами с сыром.

Стоун отказалась извиняться за содеянное, и миссис Хант схватила ее и препроводила в «тихую» комнату.

Освободили Ким через шесть часов, приказав немедленно извиниться. И опять она отказалась – ее собственное упрямство не позволило ей объяснить, что напиток она разлила после того, как увидела, что в него плюнула одна из старших, «отмороженных» девочек.

За время своего пребывания в «Фэйрвью» Ким часто посещала «тихую» комнату. Один из контролеров даже пошутил, что на дверях пора прибить табличку с ее именем.

– Прошу проще

Страница 17

ия, офицер, но директор Торп сказал, что это единственная свободная комната. – Голос Нэнси вернул инспектора к действительности.

«Да неужели?» – подумала Стоун. Если он думает, что кабинет, по размерам напоминающий шкатулку для драгоценностей, заставит ее поторопиться с расследованием, то глубоко ошибается.

– И боюсь, что Грэм Стил, школьный психолог, не сможет прийти к вам сейчас, – продолжила Нэнси. – Ему пришлось неожиданно уехать.

– Ладно, спасибо, – поблагодарил Брайант помощницу, заметив появившуюся на лице инспектора гримасу.

Когда за Нэнси закрылась дверь, Ким, нахмурившись, встала, вновь открыла ее и еще раз осмотрела комнату.

– Ладно, Брайант, давай помогай, – сказала она, поднимая свой край стола.

– Ты что, шутишь? – поинтересовался сержант.

Стоун покачала головой и стала двигать стол по полу.

– Боже, да подожди же! Ты надорвешься, – сказал ее коллега, хватаясь за другой конец.

– Ну да, а если я останусь здесь еще хоть на минуту, то кого-нибудь укушу, – согласилась Ким. – И, судя по всему, это будешь именно ты.

– Поверни боком, – посоветовал сержант, когда она приблизилась к двери.

Ким уже поняла, что стол был подделкой под старину и поэтому весил гораздо меньше, чем должен был бы.

– И куда теперь? – спросил Брайант, когда они оказались в коридоре.

– Иди за мной и не задавай лишних вопросов, – велела инспектор, двигаясь спиной вперед.

Оказавшись в парадном зале, Ким поставила свой конец стола на пол.

– Вот так будет хорошо, – сказала детектив, направляясь за стульями. Она выкатила два за раз. Теперь те, кто шел к ним на беседу в выделенный им платяной шкаф, будут вынуждены пройти мимо этого стола.

– Не уверен, что Торп будет в восторге от твоих перестановок, – заметил сержант, когда они наконец уселись лицом к входной двери.

– Его проблема, – ответила Ким, чувствуя, как освобождается от липкой темноты. Она глубоко вздохнула и расслабилась. – Итак, психолог пропал без вести – так с кем же мы побеседуем теперь?

Брайант достал из кармана список и, кажется, дважды прочитал следующую фамилию. На лице у него появилась улыбка.

– Думаю, что следующий в представлении не нуждается.




Глава 15


Доусон, задумавшись, сидел на кровати. Сколько раз Сэди Винтерс сидела на этом же самом месте, размышляя о жизни и о возможной смерти?

Что-то мешало полицейскому заняться ее вещами, хотя он прекрасно знал, что она не будет возражать и обвинять его в том, что он за ней подсматривает. Спальня девочки-подростка была тем надежным местом, где она могла чувствовать себя в безопасности и превратиться наконец в человека, живущего в мире с окружающими. Местом, где она искала самое себя и пыталась стать тем человеком, которым хотела. В этом углу комнаты Сэди проводила почти все свободное время, и другого убежища у нее не было.

Кевина интересовало, почему девочка была здесь так несчастна и просила ли она родителей перевести ее в другую школу. Он сам помнил, как умолял мать перевести его после того, как банда Джонни Крока заставила его съесть десять сливочных крекеров подряд. Его рот совершенно высох, еще когда он принялся за второй, и остальные ему приходилось проталкивать в себя, кашляя и задыхаясь. Чем хуже ему становилось, тем больше они смеялись. И только когда ему удалось проглотить последние крошки десятого, Джонни вернул Кевину его портфель.

Тогда ему было десять лет.

Его мать всегда ставила перед ним какую-то цель. На уик-энд, на каникулы, на какой-то праздник. Поэтому он и дожил до пятнадцати лет, когда наконец взял свое будущее в собственные руки и стал избавляться от лишнего веса.

Школьных друзей у Кевина почти не осталось, а новых он так и не завел. Его школьный опыт научил его с подозрением относиться к мотивам людских поступков. Потому что много раз дети пытались подружиться с ним лишь для того, чтобы потом поднять на смех.

Доусон понимал, что все те часы, проведенные в спортзале или на утренних пробежках, когда на улицах не было никого, кто мог бы увидеть его колышущееся жирное тело, превратили его в эгоистичного и самовлюбленного человека. Но время после школы шло, так что он наконец смог дышать полной грудью и решил для себя, что ни за что в жизни не позволит себе оказаться вновь в столь беспомощной ситуации.

А еще время научило его ценить своих новых друзей.

Осторожно открывая верхний ящик прикроватной тумбочки Сэди, он размышлял над тем, сможет ли найти в нем какие-то свидетельства наличия друзей в жизни этой девочки.

В ящике лежали щетка для волос, набор темных лаков для ногтей, несколько украшений, маркеры и эластичные повязки для волос. Сержант решил, что это мусорный ящик Сэди. У всех есть такие ящики. В них обычно складывают все, чему не могут найти применения.

Во втором ящике лежали учебники, а в третьем – несколько тетрадок, две шоколадные палочки и пакет чипсов.

Доусон огляделся вокруг, готовый перейти к шкафу и не понимая, почему в ящиках нет семейных фотографий – родителей, сестры или, на худой конец

Страница 18

собаки.

Открыв шкаф, он увидел, что левая его часть отдана школьной форме, а правая – гражданской одежде, причем самые изящные платья были задвинуты в самый конец. Нижняя часть шкафа была заполнена разноцветными кроссовками, а на верхней полке лежали несколько теплых свитеров и пара курток.

Сержант ощупал все полки, чтобы убедиться, что на них ничего не спрятано, но обнаружил только одежду.

Подойдя к изножью кровати, он нахмурился. Обыск был закончен.

Кевин вновь уселся на кровать и еще раз открыл верхний ящик прикроватной тумбочки. Это место беспокоило его больше всего. Помимо мусора, в таком ящике обычно лежали вещи, которые чаще всего бывали необходимы. Те, до которых хотелось добраться быстрее всего. Самые важные.

Сейчас ничего подобного в ящике не было, и это могло означать только одно.

Кто-то его опередил.




Глава 16


На лице Ким не отразилось ровным счетом ничего, когда она увидела знакомую фигуру, шедшую по залу в ее сторону.

– Спасибо тебе, партнер, – сказала она сквозь зубы своему коллеге, который вполне мог ее предупредить.

На лице Джоанны Уэйд, занявшей место по другую сторону стола-подделки, было написано искреннее изумление.

– Вот мы и опять встретились, мисс Уэйд, – произнесла Стоун, глядя женщине прямо в глаза и вспоминая, как та настаивала на титуле «мисс» во время их предыдущей встречи.

– А я знала, что это случится, инспектор, – сказала та, усаживаясь и скрещивая свои длинные ноги.

– И вновь нас объединяет смерть, – заметила Ким. – А вы как здесь оказались?

В первый раз детектив встретила Джоанну Уэйд пару лет назад, когда расследовала убийство директрисы школы Терезы Уайетт, женщины, связанной с появлением человеческих костей на участке заброшенного детского дома[15 - Подробнее об это можно прочитать в романе А. Марсонс «Немой крик».]. Тогда они допросили всех коллег женщины, и от всех услышали одну и ту же версию о «праведнице», и только Уэйд решилась рассказать им правду, при этом отчаянно флиртуя с Ким.

Стоун заметила, что с того времени Джоанна почти не изменилась. Длинные светлые волосы были убраны в «конский хвост» на затылке, открывая сильный, прямой подбородок и проницательные голубые глаза. Простые темные брюки изысканного кроя подчеркивали ее длинные ноги, а под воротником гладкой белой блузки виднелся медальон со святым Христофором[16 - У католиков считается покровителем путешественников.].

– Расскажу, если поставите выпивку, – улыбнулась Джоанна.

– Вы учили Сэди Винтерс? – продолжила детектив, не обращая внимания на этот ответ.

Неожиданно вся радость в глазах ее старой знакомой сменилась печалью.

– Именно так, инспектор, – ответила она.

– И как долго?

– С того самого момента, как я перешла сюда в сентябре прошлого года.

– То есть чуть больше шести месяцев?

– Для этого места шесть месяцев – долгий срок, – заметила Уэйд.

Такой ответ удивил Ким. И не столько слова, сколько тон, каким они были произнесены. Его попытались скрыть за быстрой улыбкой, одной из тех, которые используют, когда хотят убедить собеседника в том, что пошутили, но от Стоун не укрылось сожаление, которое слышалось в этом ответе. Ей было действительно интересно, откуда у Джоанны Уэйд подобный настрой, но детектив решила, что никогда об этом не узнает.

– Не похоже на вашу прошлую школу? – поинтересовалась инспектор. Если она правильно помнила, то Джоанна иногда применяла нетрадиционные методы обучения, не находившие понимания у ее руководителя, хотя и позволявшие ей пользоваться вниманием своих учеников.

Уэйд просто кивнула, и Ким поняла, что больше на эту тему ей ничего не скажут.

– И какой же она была, эта Сэди? – задала Стоун новый вопрос и тут же добавила: – Только не говорите мне, что она была проблемным ребенком.

– Да я и не собиралась, – покачала головой Джоанна. – Я охарактеризовала бы ее как интроспективную, рефлексирующую девочку, которая была гораздо талантливее, чем сама о себе думала.

– В чем же?

– В поэзии, – ответила Уэйд. – Она рассматривала свои творения как бессмысленный набор слов. Они действительно были чересчур эмоциональны и иногда писались только для себя, любимой, но ведь ей было всего тринадцать. Мне кажется, в таком возрасте мы все уделяли своим эмоциям слишком много внимания. В ее стихах было много о том, что ее волновало.

Ким увидела, как Брайант сделал запись в своем блокноте. «Наверное, напоминание спросить у Доусона, не нашел ли он стихи в вещах Сэди», – подумала она.

– О чем же именно? – уточнила инспектор, пытаясь лучше понять несчастную Винтерс.

– О ее месте в этом мире, о страхах, часто об одиночестве, о других вещах…

Ким подождала, пока собеседница встретилась с ней взглядом.

– О других вещах?

Учительница явно что-то недоговаривала.

– Я уже сказала, инспектор, что ей было всего тринадцать, – повторила она.

На лице Уэйд вновь воцарилось каменное выражение, и Стоун поняла, что больше она об этом говорить не будет. У нее создалось впечатление, что упрямство это

Страница 19

женщины ничуть не уступает ее собственному.

– А на уроках у вас с ней были проблемы? – сменила тему Ким.

– У меня – никогда. – Джоанна покачала головой.

– Вы хотите сказать, что у других они были, – настаивала детектив.

– Сэди любила английский язык и никогда не причиняла мне хлопот. – Учительница выразительно развела руками.

Ким как раз открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, когда в холл вошел директор Торп. В дверях он замер на месте. Молодая пара, шедшая вслед за ним, оживленно беседуя, чуть не врезалась в него.

Женщина инстинктивно прикрыла правой рукой свой торчащий живот.

Эти ребята явно ничего не откладывали на потом.

Директор стал метать громы и молнии, забыв, что по пятам за ним идут перспективные покупатели.

– Не соблаговолите ли вы объяснить… – начал он.

– Прошу прощения за то, что мы переселились, – начала Ким приятным голосом. – Кабинет, выделенный нам для проведения допросов и получения официальных заявлений, оказался не очень удобным. – Она хотела, чтобы молодая пара не испытывала никаких иллюзий по поводу их с Брайантом реальной принадлежности.

Молодые люди, нахмурившись, посмотрели на главу школы, чье лицо пылало от гнева. Женщина продолжала прикрывать рукой живот.

– Мы найдем вам альтернативное помещение, инспектор, – произнес Торп; ноздри его дрожали.

По взгляду, который он бросил на них, проходя мимо вместе с молодой парой, Ким поняла, что их переселят при первой же возможности.

Джоанна Уэйд печально улыбнулась ей:

– А что, инспектор Ким Стоун всегда получает то, что хочет?

– В большинстве случаев, – ответил за шефа Брайант.

– Итак, мисс Уэйд, что еще вы можете рассказать нам о случившемся с Сэди? – вернулась к главному инспектор.

– Не так много, – призналась преподавательница. – Меня там не было.

– А как вы узнали о происшествии?

– Я была в классе и готовилась к уроку, когда услышала какой-то шум в коридоре. Я услышала ее имя и слово «крыша». Было не так уж сложно сложить два и два…

– А где находится ваш класс? – спросила детектив, пытаясь понять, как далеко от места происшествия находилась Уэйд.

– Окна класса расположены по фасаду здания и выходят на второй ряд вязов.

– Это слева от металлической решетки, окружающей нарциссы? – уточнила Ким.

Джоанна задумалась, а потом утвердительно кивнула.

– Практически так, – ответила она.

Стоун поняла, что если б Сэди прыгнула вниз, она пролетела бы прямо перед глазами своей учительницы.

– Ну что ж, спасибо, мисс Уэйд.

– Что, так быстро? – спросила Джоанна, позволив себе добавить в вопрос капельку разочарования.

Ким постаралась спрятать улыбку. Другой повод, другое место, но эта женщина ничуть не изменилась.

– Если нам что-то понадобится, мы знаем, где вас найти.

– По четвергам в «Повозке и лошадях», где я играю в дартс. Я вам уже говорила.

– Спасибо, – поблагодарила инспектор, глядя прямо в глаза Уэйд.

Та улыбнулась еще раз, после чего встала и удалилась.

Стоун пришла в голову новая мысль, и она достала телефон.

– Слушаю, босс, – ответила Стейси после второго гудка.

– Стейс, Плант уже прислал протоколы допросов свидетелей?

– Так точно. Занес их около часа назад.

– И сколько их всего? – поинтересовалась детектив.

– Штук сорок-пятьдесят, – услышала она в ответ.

– Оставь пока свои исторические изыскания, Стейс, и внимательно просмотри их все. Детально.

– Хорошо, босс. А что я ищу?

– Мы знаем, что Сэди на крыше никогда не было, но все слышали о том, что она там была. У этого слуха должен быть какой-то источник. Я хочу знать, кто первый сказал, что видел Сэди Винтерс на крыше.




Глава 17


Доусон был уверен, что уже проходил по этому коридору. Уже по второму разу он шел вдоль полок из красного дерева, хранивших переплетенные в кожу ежегодные отчеты о деятельности Хиткреста. Сержант решил, что это чертово место хорошо лишь для тех людей, которые точно знают, куда идти. На улице была масса указателей, а вот внутри их явно не хватало.

Честно говоря, Кевин не мог дождаться того момента, когда покинет это заведение. Атмосфера привилегированности давила на него так же, как стропила из темного дерева, которые смыкались над его головой каждый раз, когда он ошибался с поворотом в своих попытках вернуться в главный холл.

Он всегда чувствовал себя не в своей тарелке в подобных местах.

Его собственные школьные годы прошли в переполненных классах, где измученные учителя пытались следовать напряженному учебному плану. Кевин вспомнил один из родительских вечеров – тогда ему было четырнадцать лет от роду. Его мать минут десять беседовала с одним из его учителей, прежде чем оба поняли, что говорят о разных мальчиках.

Больше всего в частном школьном образовании Доусона убивала мера ответственности. В школах, подобных Хиткресту, с самого начала от учеников ждали каких-то достижений. В его же школе все с самого начала считали, что ученики ничего не достигнут в этой жизни.

Там главной задачей было дать детям базовые зн

Страница 20

ния, приготовив их, таким образом, к будущей работе. Здесь же детей готовили к будущей карьере.

Его выбор ограничивался профессиями столяра, слесаря, механика и, если очень постараться, водителя автобуса. Здесь же он смотрел на будущих врачей, хирургов, известных атлетов и политиков. Сержант подумал о собственной дочери, Шарлотте, которой исполнилось два года и которая любила совать свой нос во все щели. Как ее отец, он уже считал, что она может стать всем, кем захочет. И для этого был готов сделать все, что в его силах, чтобы ее мечты стали реальностью. Но как, черт побери, он сможет конкурировать с подобными местами?

Проходя мимо открытой двери, Кевин заметил какое-то движение. Сделав шаг назад, заглянул в помещение. Там человек пятнадцать ребят, которым было лет по двенадцать, бегали от одной стены спортзала к другой.

– Давай, Пиготт, не отставай! – крикнул стоявший на боковой линии учитель.

Сержант заметил мальчишку, который отстал от всех почти на полдлины зала. Его синяя футболка промокла от пота, а белые жирные ноги сотрясались, одетые в шорты, которые врезались ему прямо между ног. По прикидке Доусона, у этого парня была пара лишних стоунов[17 - Стоун – традиционная британская единица массы, равная приблизительно 6,35 кг.] веса.

– Чем я могу вам помочь? – поинтересовался учитель, мгновенно заметивший сержанта в дверях.

Кевин быстро показал свое удостоверение и представился.

– Я здесь по поводу того, что случилось с Сэди Винтерс. Вы ее знали?

Мужчина протянул ему руку для пожатия и одновременно отрицательно покачал головой. Доусон постарался не завидовать мышцам его ног, натягивавшим шорты синего цвета, или размерам бицепсов – складывалось впечатление, что в каждом рукаве у него прячется по футбольному мячу. Сержанту ни к чему было поднимать футболку преподавателя – он и так знал, что увидит под ней шесть идеальных кубиков пресса.

Его возраст полицейский определил как сорок – сорок пять лет, и его поразила мысль о том, что даже через двадцать лет этот человек будет заходить в бар в одежде, подчеркивающей его физические кондиции.

«Надо чаще посещать спортзал», – промелькнула у Кевина мысль.

– Филип Хейверс, учитель по физподготовке и тренер этих шалопаев. Честно говоря, девочек я совсем не знаю. Мальчишек мне больше чем достаточно, – сказал преподаватель, поглядывая на небольшую группу учеников, продолжавших свой бег.

Доусону стало интересно, приходилось ли этому педагогу работать в обыкновенной школе, где в классах учится по тридцать и больше учеников. Представить себе их всех бегающими от стены к стене в небольшом помещении было все равно, что вообразить паническое бегство стада испуганных быков.

– Черт побери, Пиготт, ты проигрываешь. Пошевеливайся! – опять крикнул учитель.

Даже Кевину было понятно, что толстяк отстал еще на полметра.

– Давай же, свинья, догоняй! – крикнул через плечо один из мальчиков.

Судьба была настолько жестока, что наградила толстяка фамилией, часть которой означала «свинья»[18 - В английском языке фамилия Pigott состоит из двух частей, первая из которых, Pig, означает «свинья».]. Доусон ждал, что Филип Хейверс сделает замечание крикнувшему мальчику.

Но этого не произошло.

Вместо этого учитель посмотрел в сторону сержанта и закатил глаза.

– Паренек уже на пределе, а ведь это только разминка.

Кевин отлично все помнил. Помнил, как из последних сил напрягал мышцы, чтобы не отстать. Он почувствовал жжение в ногах, как будто это происходило прямо сейчас.

– Еще три раза, и, может быть, кто-то из вас поддержит Пиготта? – выкрикнул Хейверс.

Выкрикнувший оскорбление мальчик начал скандировать: «Свинья, свинья, свинья!» На третьем слове скандирование подхватили все остальные.

Доусон почувствовал, как его челюсти окаменели. Ему такая поддержка не понравилась бы.

– Давление со стороны сверстников работает лучше всего, – заметил Филип, перекрывая голосом эти крики. – Смотрите, он уже отыграл полметра.

«Ну да, издевательства и стыд погонят тебя вперед», – подумал Кевин, смотревший на происходящее по-иному, чем учитель. Было видно, что бедняга Пиготт уже достиг предела своих физических сил. Он был весь красный, а капли пота превратились в ручейки, стекавшие по его вискам. Рот его был постоянно открыт – так он пытался глотнуть побольше воздуха.

– Не слишком ли жестко? – поинтересовался Доусон, хотя это и в малой степени не отражало того, что он сейчас испытывал.

– Нет, если это заставит его задуматься, прежде чем съесть очередное сливочное пирожное или даже два.

– А кто-нибудь из мальчиков мог знать Сэди Винтерс? – Кевин предпочел вернуться на более твердую почву. Ведь если заехать физкультурнику по физиономии, это вряд ли поможет мальчику или его собственной карьере в полиции.

Преподаватель взглянул на мальчишек, заканчивающих пробежку. Попытки догнать их изо всех сил сказались на Пиготте, и теперь он расплачивался за это, отстав уже почти на целую длину зала.

– Могу я поговорить с кем-нибудь из них?

Страница 21

– Да, можете взять Пиготта, – разрешил учитель после минутного раздумья. – В баскетболе от него пользы ровно как от козла молока.

Прежде чем Доусон смог ответить, Хейверс свистнул в свисток и стал давать указания ученикам насчет того, какое оборудование надо принести с боковой линии.

– Тебя, Пиготт, это не касается. Подойди к нам, – велел он, когда толстый мальчик в последний раз коснулся стены.

Пока выбившийся из сил ученик наполовину шел, наполовину тащился к учителю и полицейскому, на его лице было написано и удивление и облегчение.

– Офицер полиции хочет с тобой поговорить. – Филип сжал плечо подростка.

Тяжело и с трудом дыша, тот кивнул.

– А где бы мы могли… – произнес сержант, оглядываясь.

– За дверью есть скамейка. – Учитель махнул рукой в сторону коридора.

Доусон кивнул в знак благодарности и направился к двери.


* * *

– Присаживайся, – предложил он подростку, протягивая ему носовой платок. Упражнение закончилось, а пот все продолжал лить с его лба.

– Спасибо, – выдохнул Пиготт, вытирая платком голову, лицо и шею, после чего попытался вернуть его сержанту.

– Оставь себе, – предложил Доусон.

Мальчик еще раз промокнул брови.

– И как же тебя зовут? – поинтересовался Кевин.

– Пиготт, сэр, – раздалось в ответ.

– Я про твое имя, – уточнил сержант.

– Джеффри, сэр, – вежливо ответил подросток.

– А ты знал Сэди Винтерс? – поинтересовался полицейский.

– Немного. – Пиготт пожал плечами. – Она не походила на других девочек.

– Почему?

– Она не была ни высокомерной, ни злой. И не очень обращала внимание на все эти девчоночьи штучки вроде причесок, косметики или украшений. Вообще редко с кем общалась. Ей не нравилось быть с толпой, тыкать пальцем и издеваться.

В голосе подростка Доусону послышалось презрение ко всем особам женского пола. Он тоже ощущал это, когда ему было двенадцать, и думал, что так будет всю жизнь. Боже, этого малыша ждет настоящий шок…

– А что, кто-то из девочек издевался над тобой, Джеффри? – спросил он.

Поколебавшись, Пиготт утвердительно кивнул.

– Но только не тогда, когда рядом была Сэди, – добавил он.

– А Сэди что, за тебя заступалась?

Джеффри опять кивнул и промокнул лоб платком.

– А другие девочки ее что, боялись? – задал новый вопрос Кевин. После разговора с Тилли у него не создалось такого впечатления.

– Не боялись, – его собеседник покачал головой, – но один раз Сэди за меня заступилась. Это когда девчонки выталкивали меня в конец очереди в столовой и говорили, что есть мне совсем не обязательно.

– И что же она сделала? – поинтересовался Доусон, пытаясь отвлечься от собственных воспоминаний.

– Она схватила меня за руку, вернула на мое место в очереди и стояла рядом, глядя на девчонок, пока я не получил свою еду. А когда я ее получил, она просто исчезла.

Сержант решил, что эта девочка ему понравилась бы.

– Ты часто сталкивался с ней в школе? – спросил он.

– Иногда я натыкался на нее в странных местах – она могла сидеть прямо на полу, прислонившись спиной к стене, и что-то читать или писать в тетради.

И опять это упоминание о тетради, которую Кевин не смог обнаружить.

– Иногда я пытался поймать ее взгляд, но было такое впечатление, как будто она где-то далеко.

– А над ней издевались? – задал сержант подростку тот же вопрос, что и Тилли.

– Нет, над Сэди никто не издевался. – Джеффри немедленно затряс головой.

Доусон чего-то не понимал. Судя по всему, Винтерс отличалась от всех остальных девочек. Она не общалась с ними и не подстраивалась под них. А это верный путь к издевательствам. Однако и от девочки, с которой Сэди жила в одной комнате, полицейский получил такой же ответ.

– А почему? – спросил сержант, и в этот момент в дверях появился мистер Хейверс.

Джеффри встал, но Кевин придержал его за руку.

– Еще минуту, – сказал он учителю, который с недовольным видом скрылся в классе.

– Мне правда надо идти, – сказал подросток, глядя в спину уходящему преподавателю.

– Хорошо, Джеффри, но ты можешь объяснить мне, почему остальные девочки оставили Сэди в покое?

Мальчик уже был готов бежать.

– Они оставляли ее в покое из-за связи с Карточными Мастями.

– Связь? С Мастями? – уточнил Доусон.

Подросток кивнул и повернулся, готовый исчезнуть в зале.

– Ну да, ее сестра – Королева Червей.

Кевин нахмурился, глядя, как Пиготт вошел в зал.

Что, черт побери, значит эта Королева Червей?




Глава 18


– И что мы делаем дальше? – поинтересовался Брайант, глядя на часы. Было уже почти пять, и они вышли на улицу глотнуть свежего воздуха.

Верный своему слову, Митч закончил сбор вещественных доказательств несколько часов назад. Окровавленный щебень заменили на новый, девственно чистый. Но даже без маркера Стоун могла легко определить точное место, где лежала окровавленная голова девочки.

Они успели поговорить уже с пятнадцатью преподавателями, и ни один из них не смог сообщить ничего полезного. Более того, полицейские смогли узнать от них лишь то

Страница 22

что живая и здоровая Сэди ушла после одного урока и так и не появилась на следующем – а между этими двумя событиями ее никто не видел.

– Мне надо поговорить с сестрой Сэди, – сказала Ким. – Взрослые ничем не смогут нам помочь. Я хочу побольше узнать о девочке, но не хочу говорить ее родителям о том, что она занималась самоистязанием. А вот Саффрон могла об этом знать.

– А пока мы, на худой конец, можем заняться моей аттестацией.

Эти слова Брайанта застали инспектора врасплох. Она об этом даже не думала, несмотря на намеки Вуди.

– Э-э-э… давай не сейчас, – сказала Стоун.

– А почему нет? Понятно, что с учителями мы больше не беседуем, а если узнаем адрес Саффрон минут на десять позже, это ничего не изменит.

– Ты думаешь, нам понадобится всего десять минут? – Ким приподняла одну бровь.

– Если ты проведешь аттестацию с такой же скоростью, как делаешь все остальное, то, возможно, хватит и пяти. Так что останется время на чашечку кофе.

– Но неправильно же…

– А что, командир, что-то случилось? – уточнил Брайант.

– Нет, просто… – Стоун замолчала, потому что в этот момент зазвонил ее телефон. – Легок на помине, – сказала она, прочитав имя звонившего на экране. – Стоун слушает.

– Инспектор, это директор Торп, – услышала она. – Я звоню вам, чтобы подтвердить, что мы приготовили для вас альтернативную переговорную комнату, если таковая вам понадобится. – В голосе мужчины слышалось напряжение.

Ким спрятала улыбку.

– Это очень мило с вашей стороны, директор Торп, – сказала она. – И вот еще что – не могли бы вы сообщить нам адрес мистера и миссис Винтерс?

– Конечно. У меня есть адрес их резиденции в Дройтвиче и адрес их виллы в Сноудонии[19 - Сноудония – регион на севере Уэльса, где расположен национальный парк площадью 2170 км?. Заповедник был создан в 1951 г. и стал одним из трех первых национальных парков Англии и Уэльса наряду с Брекон-Биконс и побережьем Пембрукшира.]. Какой предпочитаете?

– Любой, по которому я смогу найти их вторую дочь, Саффрон.

– Ах вот в чем дело… – Брендан был явно удивлен. – В этом случае вам не надо ни первого, ни второго. Саффрон Винтерс сейчас находится здесь, в школе.




Глава 19


– Что ж, это немного лучше. А как тебе, Брайант? – спросила Ким, оглядывая помещение.

Директор Торп любезно проводил их в просторную комнату для чтения, расположенную рядом с библиотекой. Несмотря на наступающие сумерки, из окон можно было рассмотреть хоккейное поле[20 - Имеется в виду хоккей на траве – вид спорта, очень популярный в Великобритании.] и теннисные корты.

Брайант уважительно присвистнул.

– Отличные результаты, несмотря на твои слишком…

– Креативные методы, – закончила за него начальница.

– Я хотел сказать немножко другое, но согласимся на этом, – ответил сержант, усаживаясь рядом с ней. – И почему, как ты считаешь, она не уехала домой? – озвучил он вопрос, который мучил их обоих.

– Ни малейшего представления, Брайант. По мне, так семья должна собраться вместе. И для нее сейчас лучше всего быть дома, с родителями.

– Я бы точно хотел оказаться там, если б только что потерял сестру, – согласился сержант.

– Если только эта школа не является для нее домом, – заметила инспектор. – Дети так много времени проводят здесь, что знают это место лучше, чем собственный дом.

– Может быть, ты и права, но я все равно захотел бы быть с родителями. Ни одна школа не сможет обеспечить такого покоя и ощущения безопасности.

– М-м-м… – промычала Стоун, и в это время раздался уверенный стук в дверь.

– Войдите! – крикнул Брайант.

Ким улыбнулась девушке, которая врезалась в нее накануне.

– Прошу вас, присаживайтесь, Саффрон.

Девушка кивнула и подошла к ним.

– Прошу вас, зовите меня, пожалуйста, Саффи, – попросила она, усаживаясь.

Инспектору немедленно пришли на ум слова: элегантность и уверенность в себе. Начиная со светлых волос цвета соломы и заканчивая ногами, обутыми в черные кожаные ботинки с цепями производства «Ланвен»[21 - «Ланвен» – один из старейших французских домов высокой моды, основанный дизайнером Ж. Ланвен в конце XIX в.], все в Саффрон Винтерс говорило об уверенном изяществе, которое Ким редко приходилось наблюдать в шестнадцатилетних девочках, встречавшихся ей в жизни.

Стоун с трудом оторвала взгляд от обуви, на которую давно облизывалась, хотя цена больше чем в тысячу фунтов намного превосходила ее финансовые возможности. Что-то в Саффрон притягивало внимание, даже когда она была одета в простую футболку с открытыми плечами и светло-синие джинсы.

Проницательные голубые глаза девушки смотрели на мир с лица, которое было вылеплено богами.

Ким вспомнила ее родителей и теперь поняла, что старшая дочь унаследовала их лучшие черты. А вот с Сэди дело обстояло совсем не так.

Брайант представил себя и начальницу и посмотрел на девушку полными симпатии глазами.

– Мы сочувствуем вашей потере, Саффи, – сказал он.

– Благодарю, – сказала та вежливо, но без всяких эмоций.

«Может быть, она еще не

Страница 23

сознала случившееся до конца?» – подумала Ким. Ведь прошло меньше суток.

– Вы не захотели уехать домой? – мягко спросила она.

– У меня здесь много дел, – просто ответила девушка, покачав головой.

Ким хотелось подробнее выяснить, что это за дела, но она решила не зацикливаться на этом. В запасе у нее было еще много малоприятных вопросов.

– Вы были близки с сестрой, Саффи?

Та надолго задумалась, прежде чем отрицательно покачать головой.

– Когда-то были, но это в прошлом.

– То есть вы не так уж много времени проводили вместе? – продолжила Стоун.

Саффрон покачала головой.

Ким попыталась разобраться в ситуации, когда сестры учатся в одной школе и живут в одном общежитии – и при этом редко общаются друг с другом.

– Мы часто слышали слово «проблемная», которое употребляли в отношении вашей сестры. Вы с этим согласны?

– Да, офицер, согласна. – Винтерс не колебалась ни минуты. – Мне кажется, что у нее вообще не было друзей.

«И тем не менее вы редко проводили время в обществе друг друга», – подумала инспектор.

– Ей было хорошо наедине с самой собой, – сказала Саффи, будто прочитав мысли инспектора.

– Как я поняла, она любила писать, – заметила Стоун и после паузы добавила: – Стихи.

Было видно, что Саффрон удивлена.

– Неужели? Я об этом ничего не знала.

– Ее учительница по английскому считает, что у Сэди был талант.

Сестра погибшей девочки кивнула, но Ким успела заметить выражение нетерпения или незаинтересованности на ее лице – правда, оно почти мгновенно исчезло.

– Саффи, а где были вы, когда Сэди лежала на земле на улице? – вступил в беседу Брайант.

– Я была в музыкальной комнате, – ответила девушка.

Именно об этой комнате упомянул и директор Торп, когда полчаса назад отправился за Саффрон. Видимо, она проводит там много времени.

У Стоун возникло странное ощущение, что чего-то в их разговоре не хватает. Даже Джоанна Уэйд была более эмоциональна, чем эта кровная родственница умершей.

– Саффи, вы не удивились, когда услышали, что Сэди прыгнула с крыши?

– Мои родители месяцами пытались достучаться до нее. – Та покачала головой. – И чем больше они старались, тем больше она замыкалась в себе.

А теперь у Ким было такое чувство, что ее собеседница говорит о ком-то постороннем.

– А вы знали, что ваша сестра занимается самоистязанием?

На этот раз на лице девушки появилось искреннее изумление, из чего инспектор поняла, что удивление Саффрон при упоминании стихов Сэди было насквозь наигранным. Вслед за этой первой реакцией детектив заметила некоторое раздражение.

– Она наносила себе резаные раны, – добавила Стоун.

– Думаю, что меня это не удивляет, – ответила Винтерс.

– А почему?

– Да потому что она любила находиться в центре внимания, – пояснила Саффи.

«Правда, делала она это в таких местах, где порезы никто не мог видеть, – подумала Ким. – Так что даже не пыталась привлечь чье-то внимание».

– А она с вами об этом никогда не говорила?

– Нет, инспектор, не говорила. – Было видно, что Саффрон все это уже надоело.

– Но вы же ее…

– Офицер, думаю, вам надо знать, что моя сестрица не слишком меня жаловала.

Стоун неожиданно поняла, что это признание застало ее врасплох.

– На это что, были какие-то причины? – поинтересовалась она.

– Честно говоря, я устала задавать ей этот вопрос. Как и мои родители, я никак не могла к ней пробиться.

«И поэтому все вы сдались? – подумала Ким. – Неужели никто не попытался найти хоть какой-нибудь способ?»

– Я спрашивала вас о ее друзьях, и вы сказали, что их у нее было немного…

– Я сказала, что их у нее вообще не было, – напомнила Саффи.

– А как насчет врагов? – задала детектив новый вопрос.

– Не уверена, что понимаю, зачем вы об этом спрашиваете, но мой ответ будет отрицательным. Насколько она не была способна к позитивному общению, настолько же, боюсь, и к негативному.

Ким откинулась на спинку своего стула.

– Передо мной вырисовывается портрет совсем еще девочки, которую окружающие игнорировали до состояния невидимости.

Неожиданно инспектор вспомнила о горе невыглаженного белья у себя в доме. Она так долго ее игнорировала, что совсем перестала замечать.

– Если это было так, как вы описываете, значит, это именно то, чего она хотела, – ответила Винтерс, поглядывая на часы.

Казалось, что у Ким не осталось больше вопросов.

– Хорошо, Саффи, спасибо вам за ваше время, и если нам что-нибудь еще понадобится, мы вас найдем, – сказала сотрудница полиции.

– Я никуда не денусь, – ответила девушка.

Стоун склонила голову набок.

– А вы не собираетесь домой, чтобы провести это время с родителями?

– Нет, инспектор. С ними ничего не случится. Им хорошо друг с другом.

И опять полное отсутствие эмоций. Простая констатация факта.

Кивнув на прощание, Саффи вышла из комнаты.

Детектив услышала какой-то шум в коридоре, а потом в дверь просунулась голова директора. Он позвенел связкой ключей.

– Если вы закончили на сегодня, то мы хотели бы запереть комна

Страница 24

у…

– Ну конечно. – Ким встала. Было уже почти шесть часов. – А вам, директор Торп, не кажется странным, что в такое время девочка решила не уезжать к родителям?

В печальной улыбке Брендана проскользнула гордость.

– Мы пытались настаивать, но она и слышать об этом не хочет. Боится нас подвести.

Стоун почувствовала, что окончательно запуталась.

– А каким образом семья и оплакивание умершей сестры связаны с тем, что она может подвести школу?

– В субботу вечером, инспектор, состоится наш ежегодный гала-концерт, а Саффрон Винтерс – звезда этого шоу.




Глава 20


Несмотря на то что докладывать было практически не о чем, без десяти семь Ким постучала в дверь кабинета Вуди, как ей и было приказано.

День ее разочаровал, и она не достигла ничего из того, на что надеялась. И теперь ей придется признать, что она ошибалась, требуя, чтобы объявление о смерти было отложено. Это ничего ей не дало.

– Сэр, боюсь, что мне нечего вам рассказать, – сообщила детектив, усаживаясь на предложенное место.

Босс кивком предложил ей продолжать.

– Мы опросили учителей и друзей Сэди, пообщались с ее сестрой, и перед нами появился портрет одинокой, эмоционально нестабильной девочки-подростка, которая была абсолютно закрыта для всех, кто ее окружал. При этом она не была подлым ребенком, и у нее не было никаких врагов.

– Судя по ее травмам, в этом вы ошибаетесь, – заметил Вуди, кивнув на экран своего компьютера. Очевидно, он как раз изучал отчет о вскрытии тела.

– Во всяком случае, пока мы не обнаружили ничего необычного, – пояснила свою мысль Стоун.

– И никаких подозреваемых? – Шеф нахмурился.

Перед глазами Ким возникла Саффи, но она отогнала эту мысль.

– Никаких, сэр.

– Вы не слишком-то уверены… – Старший инспектор прищурил глаза.

– Ее сестра ведет себя немного странно. Они не ладили, но в этом нет ничего необычного. Так что подозреваемой ее можно назвать только с очень большой натяжкой.

– Что вы собираетесь делать дальше?

– С утра, перед пресс-конференцией, мы перегруппируем силы, и на ней я объявлю, что Сэди была убита, – доложила инспектор.

– Этого не будет, – покачал головой Вуди.

Ким даже не попыталась скрыть своего удивления. Обычно шефу приходилось заставлять ее больше общаться с прессой.

– Чего не будет? – поинтересовалась детектив. – Пресс-конференции или объявления об убийстве?

– Ни того, ни другого, – услышала она в ответ.

– Сэр, нам необходимо объявить об этом. Мы не обнаружили никаких мотивов для убийства Сэди Винтерс. И никаких следов, которые можно было бы использовать. Откуда мы знаем, что остальные дети в безопасности? Я благодарна вам за этот день, который вы мне предоставили, но теперь мы должны быть честны с родителями, которые могут захотеть забрать своих детей из школы.

– Мы не должны никак упоминать об убийстве, это понятно, Стоун?

– Нет, сэр, непонятно, – ответила инспектор. – Прошу вас объяснить мне, почему мы должны рисковать жизнями других детей, отказываясь честно сообщить о смерти Сэди.

– Я не собираюсь объяснять вам свои решения! – прорычал Вуди.

– А это точно ваше решение? – поинтересовалась инспектор, будучи не в силах сдержаться.

Шеф долго смотрел на нее. Затем резко произнес:

– На этом мы с вами закончили, Стоун.

– Сэр, я вынуждена протестовать. Мы не можем подвергать детей…

– Я сказал, что мы закончили. Вы можете идти.

Ким направилась к двери и, хорошо понимая, что и так уже сказала больше чем достаточно, обернулась, чтобы еще раз попытаться объяснить свои возражения.

Но ее босс уже взялся за телефонную трубку.




Глава 21


Карты одна за другой входили в комнату со свечами. В тишине раздавалось только шарканье подошв по бетону. Форма одежды неофициальная, но никаких кроссовок. Только модельная обувь.

Эта темная комната под колокольней служила местом тайных встреч с 1949 года и освещалась одной-единственной лампой, висевшей под потолком квадратного помещения со стенами длиной в пятнадцать футов[22 - Ок. 4,6 м.].

Сейчас она была выключена. Вместо этого комнату освещали высокие канделябры со свечами, стоявшие в каждом углу и отбрасывавшие колеблющиеся тени на стены. Такова была традиция.

Джокер подождал, пока все остальные карты заняли свои места за стульями, расставленными вокруг круглого стола. Король встал по правую руку от него, Валет – по левую. Его собственный стул стоял перед полотном в раме, на котором был нашит знак пиковой масти, сшитый из частей выпускных накидок первых одиннадцати карт в далеких пятидесятых.

Джокер сел, и все остальные последовали его примеру.

Это была незапланированная поздняя встреча. Один из стульев был пуст. Одной карты не было, и именно поэтому они все здесь собрались.

Но это пока может подождать.

– Все вы знаете, что Сэди Винтерс умерла? – печально произнес Джокер.

Он посмотрел, как все по очереди молча кивнули. По правилам, карта не могла говорить, пока к ней не обращались с прямым вопросом.

– Кто-нибудь из вас знает хоть что

Страница 25

то об этом происшествии? – спросил Джокер, оглядывая присутствующих.

Все головы качнулись в отрицательном жесте.

Джокер задержал взгляд на Короле на мгновение дольше, чем это было необходимо. У нескольких карт были стычки с Сэди Винтерс, но Король враждовал с ней серьезнее остальных.

Король тоже отрицательно покачал головой.

– Пики не выносят приговора в одиночку, – сказал Джокер так, чтобы все его поняли. – Наказание есть результат общего обсуждения, – добавил он, кивнув на пустой стул.

– И среди нас не может быть тех, кто не подчиняется нашим правилам.

Все вновь кивнули, поняв, почему один из стульев пустует.

Шестерку на обсуждение не пригласили.

– Кто из вас объяснял ей правила?

Все головы повернулись в сторону Семерки.

– И ты рассказал ему о Льюисе Миллворде? – уточнил Джокер.

Семерка кивнул.

– Ты можешь говорить, – велел Джокер. Это был прямой вопрос.

– Да, – ответил Семерка.

Пример Льюиса Миллворда использовался в качестве истории-предупреждения, которую рассказывали в течение последних двенадцати лет. Льюису было четырнадцать, когда ему предложили стать Тузом Пик. Это произошло приблизительно в то же время, когда его ближайший приятель получил предложение от Треф.

Льюис решил, что он сам может решать, каким правилам будет следовать, а каким нет, так что он по-прежнему проводил много времени с этим своим приятелем. Несмотря на предупреждения от Джокера и других карт, он продолжал нарушать правила.

В одну прекрасную ночь его вытащили из кровати и поставили под ледяной душ, заставив наизусть повторять правила, пока он полностью не проникся ими. И только когда его губы посинели, ему позволили вылезти из душа и вытереться.

Так до него наконец-то дошло.

Пики и Трефы нельзя смешивать – они не могут быть вместе.

Важность соблюдения правил объяснялась каждой карте в тот самый момент, когда ей предлагали присоединиться к масти.

– Перескажи мне правила, Семерка, – велел Джокер.

Семерка заерзал на стуле. Подобное унижение заставит его лучше вколачивать правила в голову следующему новобранцу.

Джокер мысленно повторял правила за Семеркой, который произносил их вслух.

Всегда ставь свою масть и ее карты превыше всех остальных.

Храни тайны масти и ее карт.

Единожды Пика – всегда Пика.

Всегда будь готов помочь карте своей масти.

Ни за что не помогай картам масти трефовой.

Именно об этом они сегодня и поговорят.

– Шестерка помогла Трефе приготовить домашнюю работу по химии.

Негромкий шепот прошелестел над столом.

По традиции тот, кто объяснял правила, должен был обеспечить наказание.

Семерка поднял голову. Он все понял.

– Итак, Семерка, ты сам знаешь, что должен сделать.




Глава 22


– Ну, кто начнет первым? – спросила Ким, входя в помещение отдела.

– Начну я, босс, – ответила Стейси Вуд. – Как вы просили, я проработала все протоколы допросов. – Она покачала головой. – Не смогла найти никого, кто реально видел бы ее на крыше.

Стоун нахмурилась. Как, черт возьми, такое возможно?

– А ты точно проработала все протоколы?

– Так точно, босс, – сказала констебль, вставая и подходя к свободной доске.

На ней, в вертикальных столбцах, были прикреплены протоколы – они заходили один на другой и напоминали разложенный карточный пасьянс.

– Первый и самый длинный столбец – это заявления людей, точно называющих источник информации, от которого они услышали о происшествии или лично, или по телефону, – стала рассказывать Стейси. – Второй столбец – те, кто узнал обо всем по крикам в коридоре, а третий – те, кто не помнит, как они обо всем узнали.

– Проклятье, – сказала Ким, будучи не в состоянии смириться с тем, что они не могут найти первичный источник информации. Она была уверена, что им мог быть только убийца.

– Что-нибудь еще? – спросила инспектор.

– Стала собирать информацию о взрослых. Очевидно, что родители Сэди хорошо упакованы.

– Две дочери в Хиткресте, и каждая за тридцать пять штук в год… Кто бы сомневался, – подал голос Доусон.

Детектив-констебль вернулась на свое место и нажала пару клавиш на клавиатуре.

– Лоуренс Винтерс родился в прославленной семье Винтерс, которая занимается производством медицинского оборудования. Молодая поросль Винтерсов обучалась в Хиткресте с того самого момента, когда их прадедушка попал туда во время войны.

– А что насчет Ханны Винтерс? – поинтересовалась Стоун.

– Здесь немного поинтереснее. Ханна Винтерс принадлежит к семье аристократов Шелдон, которые ведут свою историю с тысяча четырехсотых годов. Куча титулов, но бедны как церковные крысы. Деньги делали на скаковых лошадях, пока дед Ханны, который поставил все на один заезд и проиграл, в припадке безумия не перестрелял всех своих лошадей, а потом застрелился сам. Унаследовав его неподъемные долги, отец Ханны распродал все недвижимое имущество семьи и умудрился собрать достаточно денег, чтобы послать Ханну в Хиткрест с одной-единственной целью…

– Найти себе богатенького мужа, – закончила Ким з

Страница 26

констебля.

«И это ей благополучно удалось», – подумала она про себя.

– Еще что-нибудь? – спросила инспектор.

– Пока все. – В глазах Стейси плясали веселые чертики. – Но дайте мне немного времени. Уверена, что за этими массивными дверями в мир богатых и могущественных скрывается масса сокровенных секретов.

Приподняв одну бровь, Стоун взглянула на свою коллегу.

Она уже задумывалась о том, не чувствует ли себя Вуд незаслуженно обойденной. Над последним большим делом констебль работала в паре с Доусоном, и оба отлично показали себя, сумев раскрыть целую сеть, использовавшую нелегальный рабский труд[23 - Подробнее об этом можно прочитать в романе А. Марсонс «Черная кость».]. Тогда Ким выделили дополнительную единицу, и она взяла к себе Остина Пенна из команды Тревиса; но на этот раз Вуди ничего подобного не санкционирует, а ей был необходим в офисе человек со способностями Стейси к поискам информации.

Однако, глядя на лицо своей сотрудницы, Стоун поняла, что та прекрасно себя чувствует.

– Кев, что насчет друзей Сэди? – вновь перешла инспектор к делу.

– Практически ничего. Честно говоря, у нее их имелось не так уж много. Она явно была одиноким волком, – ответил Доусон.

– А что ты нашел в ее комнате?

– Ничегошеньки, босс, – сержант покачал головой. – Ни записей, ни каракулей, ни ранца – вообще ничего, что принадлежало бы лично ей. Все ящики были здорово вычищены.

– То есть кто-то попал туда раньше нас? – уточнила Ким.

– Думаю, да. Кто-то, кто хотел, чтобы мы чего-то не нашли.

– М-м-м… – задумчиво промычала Стоун, не понимая, кому могло понадобиться скрывать от них личные вещи Сэди. – У нее был молодой человек?

– Пока не знаю. Кажется, она была вполне приличным ребенком, которого никак нельзя назвать общительным.

– Ладно, Кев. Видно, здесь мы больше ничего не найдем, так что займись…

– Босс, а можно я еще поищу? Есть пара вещей, которые я хотел бы выяснить. Вчера я услыхал кое-что о тайных обществах в Хиткресте. Карточная колода или что-то в этом роде. Не знаю точно, что бы это значило, но это может быть как-то связано с…

На кончике языка Ким уже вертелся отказ – она собиралась посадить Кевина за поиск информации вместе со Стейси, но если инспектор чему-то верила в Доусоне, так это была его интуиция.

– Ладно, еще один день, – согласилась она. – Но если ничего…

– Понял, босс, – ответил сержант.

– Что ж, мы с Брайантом получили практически ту же информацию о способности Сэди к общению, что и Кев. От Китса мы также узнали, что девочка какое-то время занималась самоистязанием, а ее старшая сестра Саффрон ничего об этом не знала.

– Сестра вообще мало что знает о том, что происходило с Сэди, – добавил Брайант.

– Но ведь в этом нет ничего необычного, правда? – заметил Доусон. – Похоже, что они были полными антиподами по жизни, а кому нужна рядом неуклюжая младшая сестрица, когда тебе шестнадцать?

Ким не могла не согласиться, что в его словах есть своя логика, но когда они говорили с Саффи, у нее возникло ощущение, что они говорят с абсолютно чужим для Сэди человеком.

– А есть причина, по которой она решила не ехать домой? – спросила Стейси.

– Репетирует перед гала-концертом, который состоится в конце недели. Она – звезда шоу с соло на фортепиано.

– Поджатые губки и все такое. – Констебль кивнула.

«Что-то вроде этого», – подумала Ким, оглядывая комнату в поисках своей первой жертвы. У нее оставалось двадцать минут до пресс-конференции Вуди.

– Ладно, Доусон, ты попался. Заходи в мой кабинет, – сказала она, кивая в сторону «кутузки»[24 - Так называют кабинет Ким, выгороженный в помещении отдела.].

Сержант в недоумении посмотрел на своих двух коллег.

– И кому я перешел дорогу на этот раз? – спросил он.

– Будем считать, что мне, если не поторопишься, – ответила Ким, стоя в дверях.

Кевин вошел и прикрыл за собой дверь.




Глава 23


– Боже, Доусон, да смотри же ты веселее! – сказала Ким, выкладывая на стол между ними его аттестационный формуляр.

Понимание того, что ему сейчас предстоит, кажется, ничуть не успокоило молодого человека.

Стоун успела мельком просмотреть формуляр, после того как нашла его под журналом о мотоциклах во втором нижнем ящике стола.

– Итак, вижу, что ты поставил себе пятерки по работоспособности, посещаемости, качеству выполняемой работы… да практически по всем пунктам, нет? – уточнила инспектор, просматривая формуляр.

– Надо ставить перед собой высокие цели, босс. – Сержант ухмыльнулся.

Какое-то время Ким читала список всех критериев.

– Да, мысль хорошая, но так не пойдет, Кев. Ты никогда не получишь пятерку по лидерству, по исполнению заданий в срок или по работе в команде. Оценку по организаторским способностям тоже стоит пересмотреть. То, что ты можешь заставить Стейси выполнить за тебя твою работу, не считается.

Стоун зачеркнула все пятерки и поставила четверки в каждую из клеток.

– М-м-м… а вот куда мне вставить это? – нахмурилась она.

– Что именно, босс?

– Информац

Страница 27

ю о том, что ты не подчинился моему распоряжению относительно обращений в прессе. Ищу подходящую графу[25 - Подробнее об этом можно прочитать в романе А. Марсонс «Кровные узы».].

Кевин закатил глаза.

– Это же было всего один раз, босс, и я уже все понял.

«Естественно, он все понял. Когда смотрел на то, как вся команда, включая и меня саму, работала сверхурочно, проверяя всю бесполезную информацию, которая к нам поступала!» – вспомнила Ким. А ведь она тогда сразу предсказала, что именно так все и будет.

– Вы мне этого никогда не простите, да, босс? – спросил сержант.

Ну да, она ведь сказала Вуди, что сама обратилась через прессу, вместо того чтобы признаться, что ее сотрудника перехитрил какой-то стажер. И она уверена, что это выплывет на следующей ее аттестации. Ведь Вуди в это ни на секунду не поверил.

– И теперь мы плавно переходим к областям совершенствования, – сказала инспектор. – Вижу, что ты ничего здесь не написал.

– Мне кажется, что я хорошо справляюсь, босс, – продолжал настаивать на своем Доусон.

– Так, может быть, тогда поменяемся местами и… – Ким эмоционально развела руками.

– Ну, не настолько хорошо. – Сержант постарался спрятать улыбку.

– Вот именно, – согласилась Стоун и на мгновение задумалась. – Ты всегда слишком торопишься, Кев, – честно сказала она. – И не в смысле твоих действий, а в том смысле, что ты часто начинаешь действовать, не обдумав досконально все возможные последствия своих действий.

– Босс, я не могу согласиться… – прищурился Доусон.

– И ты слишком любишь спорить. – Ким сделала вид, что записывает что-то в формуляр. – Правда, второе меня не слишком беспокоит. Твой… м-м-м… гонор, хоть и может вывести из себя, иногда заставляет остановиться и задуматься. А вот твоя импульсивность рано или поздно доведет тебя до беды.

Кевин на мгновение задумался, а потом согласно кивнул.

– Но все дело в том, что у меня есть босс, который…

– Который не подвергается аттестации в данный конкретный момент, – прервала его Стоун и сделала пометку в пустой графе. – Полегче на поворотах, пока никому не стало от этого хуже.

Кевин открыл было рот, но по выражению ее лица понял, что дискуссия на эту тему закончена.

– Понял, босс.

Ким прочитала текст в графе под заголовком «Цели на будущее».

– Да неужели? – спросила она.

– Думаю, что я уже готов для следующего шага. – Сержант набрал побольше воздуха в легкие. – Я уже не стажер, – добавил он, глядя на аттестационную форму. – Мне кажется, что я уже успел продемонстрировать свою компетентность. У меня нет никаких замечаний и текущих нарушений и…

– Ты что, пытаешься меня в чем-то убедить, Кев?

Инспектор знала, что любое подобное пожелание, высказанное в аттестационном формуляре, потребует от нее, как от линейного руководителя, письменного одобрения.

– У меня семья, босс. Я хочу обеспечить приемлемую жизнь и приличное образование для Элисон и Шарлотты… Ну, то есть как-то улучшить их жизнь.

Это Ким понимала, но такой процесс не был ни легким, ни быстрым. Доусону надо будет сдать экзамен по юриспруденции, пройти сквозь сито оценки соответствия его компетенций будущему званию, а также пережить временное повышение в звании и еще одну аттестацию его работы в этом новом звании – и все это прежде, чем он сможет даже подумать о получении нового чина.

– А кроме того, ваше мнение для меня так же важно, как… – продолжил сержант.

– Но окончательное решение буду принимать не я…

– Знаю, но мне хотелось бы знать, что вы думаете по этому поводу, – честно признался Кевин в тот самый момент, когда раздался вежливый стук в дверь.

– Пора, командир, – сказал Брайант с порога.

Стоун кивнула и встала из-за стола.

– Босс? – Доусон все еще ждал ответа на свой вопрос. Думает ли она, что он готов?

– Я обязательно отвечу тебе после того, как мы найдем убийцу Сэди Винтерс, – пообещала его начальница.

Сержант улыбнулся и вышел вслед за ней.


* * *

Все собрались возле компьютера Стейси. Констебль вывела на экран новостной канал. Перед северным фронтоном здания, невидимый из окон комнаты отдела, стоял босс Ким.

Рядом с ним расположились офицеры из отдела по связям со средствами массовой информации – на шеях у них болтались карточки-удостоверения. Больше рядом никого не было. Атмосфера власти, окружавшая Вуди, одетого в безукоризненную форму черного цвета, привлекала все внимание журналистов.

– Включи звук, Стейси, – попросил из-за спины Кевин.

– …происшествие в Академии Хиткреста, результатом которого стала смерть тринадцатилетней девочки. Мыслями мы сейчас с ее семьей, которой выражаем свои глубокие соболезнования, в то время, когда наши сотрудники…

– А обстановка, сопутствовавшая происшествию, не вызывает у вас подозрения? – раздался женский голос из первого ряда.

Ким застонала. Она слишком хорошо знала этот голос.

Вуди решил проигнорировать вопрос.

– В настоящий момент сотрудники полиции определяют… – продолжил он.

– Это была случайность или самоубийство? – вновь

Страница 28

ыкрикнула Трейси Фрост, после чего «Скай ньюс»[26 - Один из крупнейших новостных каналов в Великобритании.] направил на нее свою камеру и теперь показывал попеременно то ее, то босса Стоун.

– Сейчас мы опрашиваем… – Вуди смотрел прямо перед собой.

– Старший инспектор, это было убийство? – крикнула Трейси.

Камера мгновенно перешла на Вуди, который заколебался, прежде чем ответить.

– Как только у нас появится дополнительная информация, мы вам ее сообщим, – произнес он, прежде чем повернуться и скрыться в здании.

– Чертова Фрост, – сказала Ким, качая головой. Именно этого и хотел избежать ее начальник.

После этой конференции останется только одно слово «убийство» и нежелание старшего инспектора комментировать его. А само слово будет громко звучать во всех заголовках.

– Джина выпустили из бутылки, – заметил Доусон.

– Думаю, что ты прав, – согласилась Ким, и в этот момент раздался звонок ее телефона.

Номер принадлежал Ллойд-Хаусу. Штаб-квартире полиции Западного Мидленда[27 - Церемониальное метрополитенское графство на западе Англии. Входит в состав одноименного региона. В состав графства входят города Бирмингем, Вулверхэмптон и Ковентри, а также расположенная между ними урбанизированная территория.], расположенной в Бирмингеме.


* * *

– Стоун, – ответила Ким на звонок, направляясь в «кутузку».

– Детектив-инспектор Стоун, с вами говорит старший суперинтендант[28 - Звание старшего офицерского состава полиции, второе после комиссара полиции.] Бриггс.

Женщина чуть не засмеялась в голос. Она слышала это имя и даже видела фотографию этого человека, но он не был даже боссом Вуди. Он был боссом его босса.

– Сэр?.. – отозвалась Ким.

– Что бы вы ни запланировали на сегодня – немедленно отложите. Винтерсы потребовали, чтобы вы явились к ним в дом. Они хотят вам что-то показать. И не задерживайтесь, – произнес Бриггс и сразу же разъединился.

Ким секунд двадцать, не отрываясь, смотрела на экран своего телефона – от предчувствия беды волосы у нее на затылке встали дыбом.

У инспектора создалось впечатление, что кто-то пытается вновь загнать джинна в бутылку.




Глава 24


– Ну и как все прошло, Кев? – спросила Стейси, как только Ким и Брайант вышли из комнаты.

Сержант пожал плечами:

– Она лишь подтвердила то, что мне и так было известно. Что я просто чертовски хорош.

– И что, не сделала никаких замечаний? – проницательно уточнила Вуд.

– Ну, может быть, одно или два…

– И ничего не сказала о том, как ты нарушил ее прямой приказ и опубликовал обращение в прессе?

– Ну… может быть, что-то похожее и прозвучало… – Прищурившись, Доусон посмотрел на констебля.

– И она ничего не сказала о том, что ты иногда…

– Стейс, вообще-то это была конфиденциальная беседа! – огрызнулся Кевин. – Я вот, например, надеюсь, что ты была скромна в своих оценках.

Его коллега согласно кивнула.

– Знаешь, когда я была ребенком, мама предупреждала, чтобы я никогда не забиралась слишком высоко, потому что падать оттуда больнее.

– Ну, Стейс, как скажешь, – сказал Кев и занялся бумагами на своем столе.

Он понимал любопытство Вуд и в то же время знал, что босс предпочитает в таких вопросах конфиденциальность. Да, случаются моменты, когда он ведет себя нагло и вызывающе, но инспектор хорошо его знает, так что ее оценки были вполне справедливы. Конечно, лучше было бы иметь высшие баллы по всем пунктам, но он готов принять то, что она ему поставила, и говорил он с ней совершенно откровенно. Да, он хочет повышения в звании. И ему хочется в один прекрасный день возглавить собственную группу, но при всем при этом главным для него было одобрение его мыслей со стороны босса.

Тут Доусон понял, что коллега все еще смотрит на него. Не отрываясь.

– Ты что задумал, Кев? – спросила она.

– Ты о чем? – спросил он невинным голосом.

– Послушай, я знаю, что ты ненавидишь бумажную работу, но неужели ты действительно настолько хочешь избавиться от меня, что придумал собственную линию расследования?

Доусон хмыкнул, услышав игривый тон Стейси.

– Послушай, кто из нас сейчас выпускает пар? – спросил он добродушно.

Накануне Кевин предложил ей выпить после работы. Он никак не мог выбросить из головы этого паренька Джеффри. А тащить подобные мысли домой не хотелось. Ведь это его собственное прошлое неожиданно вторглось в его сегодняшнюю жизнь, а избавиться от него никак не удавалось.

– Прости, приятель, но у меня другие планы, – ответила констебль, не отрываясь от экрана компьютера.

– Опять Девон? – поинтересовался Кев.

Вуд кивнула.

– Черт побери, Стейси, это уже третье свидание за неделю! У вас это что, серьезно?

Коллега посмотрела на сержанта поверх экрана.

– Настолько, что мы даже подумываем над тем, чтобы взять на себя обязательство…

– Чего?.. – Кевин чуть не задохнулся.

– Провести вместе уик-энд! – Констебль расхохоталась, увидев выражение его лица.

Доусон улыбнулся, радуясь ее хорошему настроению. Насколько он знал, его коллега вот уже нескол

Страница 29

ко дней встречалась с офицером иммиграционной службы, и перемены в ее настроении были разительными. Иногда он замечал ленивую, мечтательную улыбку на губах Стейси, когда та смотрела на телефон, думая, что за ней никто не наблюдает. Он отметил про себя, что она стала совсем по-другому нести себя – с большей уверенностью, что ли? И у нее стало проявляться нетерпение, когда им приходилось задерживаться на работе. Но самым главным был свет, которым ее глаза светились изнутри – этот теплый свет возникает, когда человек влюбляется.

Кевин не был уверен, что сама Стейси осознает это.

– Так что, теперь, после подобных обязательств, настанет пора задуматься о горних высях?[29 - Нечто заоблачное, райское (библ.). В данном случае употребляется в переносном значении «о любви».] – спросил сержант игривым тоном.

Ни для кого не было секретом, что офигительная и потрясающая Девон уже давно неровно дышит по отношению к Вуд. И только самой Стейси не хватало уверенности в себе и самооценки, чтобы с головой уйти в эти отношения.

– Понимаешь, меня сейчас беспокоит только одно. – Теперь она была абсолютно серьезна.

– И что же именно?

– Что ты продолжаешь околачиваться тут даже после того, как босс одобрила твою линию расследования. – Констебль прищурилась. – Конечно, мне хотелось бы верить, что тебя сильно волнует моя личная жизнь, но меня терзают смутные подозрения, что тебе что-то от меня надо. Так что давай, говори.

Кевин фыркнул. Боже, как же хорошо она его знает!

– Мне нужны данные на пару детей в Хиткресте. Паренек по имени Джеффри Пиготт и девочка Тилли Троманс.

– А почему? – по-простому спросила девушка. – В школе сотни детей, так почему эти двое?

– Пока я не нашел больше никого, кто хоть что-то знает о Сэди. – Сержант пожал плечами.

– Ладно, но тебе придется встать в очередь. На первом месте запросы босса. – Голос Стейси звучал безразлично.

– Спасибо, Стейс, – поблагодарил Доусон и подмигнул ей.

– А что же ты узнал такого, чего не сказал боссу, Кев? – Констеблю нельзя было отказать в проницательности.

Кевин улыбнулся, но промолчал. Сегодня интуиция Вуд была на высоте.

Ему просто хотелось бы побольше узнать об этой Королеве Червей.




Глава 25


– И что же нам собираются показать безутешные родители, как думаешь, командир? – спросил Брайант, проезжая по лужам, оставшимся после утреннего дождя.

Городишко Дройтвич располагался на берегу реки Солварп и был единственным местом в Мидленде, включенным в исследование 2011 года «Обзор качества жизни».

Навигатор вывел детективов на заасфальтированную дорогу, вдоль которой росли голые, искривленные деревья с ветвями, похожими на пальцы ведьмы, манящие их войти.

– Собственное озеро? – заметил Брайант, посмотрев направо.

Ким промолчала. Каким бы ни был материальный статус этих людей и чем бы они ни владели, накануне они потеряли свою тринадцатилетнюю дочь. Что из принадлежащего им они были готовы отдать, только чтобы вернуть ее? Инспектор подозревала, что все, что угодно.

Правда, она не смогла не почувствовать легкое разочарование, охватившее ее, когда они подъехали к дому. Плоский белый фасад громадного здания кричал о принадлежности к эпохе Регентства[30 - Эпохе Регентства присущ особенный стиль в архитектуре, что также выделяет ее в отдельный период. Он совпадает с царившими на континенте стилями ампир и рококо, но обладает английскими особенностями.], но это заявление не подтверждалось ни возрастом, ни историей дома. Любые «оригиналы интерьеров» в таком доме неизбежно будут их прямой противоположностью. Новодел, состаренный так, чтобы казаться аутентичным.

Брайант припарковал машину между двумя «Рейнджроверами» одной и той же модели. Один был черным, другой – белым.

– Очень мило, – заметила Ким.

– Ты прямо королева заниженных оценок, командир, – ответил на это ее спутник.

Стоун пожала плечами. Стоило ей увидеть любой мотоцикл, и она могла рассказать его историю, а вот восхищение автомобилями оставалось для нее тайной.

– Если бы мне было пятнадцать, плакат с этой моделью висел бы у меня в комнате, – продолжил Брайант, проходя мимо одной из машин и заглядывая ей в окна. – Новейший внедорожник, версия «Аутобиографи»[31 - Топовая версия внедорожников компании «Лендровер».], пятилитровый V-образный восьмицилиндровый двигатель мощностью пятьсот тридцать девять лошадиных сил.

Это не произвело на Ким никакого впечатления.

– Мощность двигателя эквивалентна мощности двигателей пяти «Фордов» модели «Фиеста», и стоит каждая из этих игрушек тысяч по сто пятьдесят.

«Если машины такого класса паркуются под открытым небом, практически ничем не защищенные, то что же, черт побери, скрывается в гараже на три машины, расположенном в западной части двора?» – подумала инспектор.




Конец ознакомительного фрагмента.



notes


Сноски





1


Пожар в 24-этажном здании Гренфелл-тауэр в лондонском районе Северный Кенсингтон случился 14 июня 2017 г. и привел к гибели 71 человека, в основном в

Страница 30

ходцев из Африки и Ближнего Востока. По одной из версий, причиной возникновения пожара стала неисправность одного из холодильников, находившихся в здании.




2


Черная Страна – территория в Западном Мидленде, к северу и западу от Бирмингема; во времена индустриальной революции считалась наиболее развитой в индустриальном плане частью Англии.




3


Конурбация – большой город с пригородами.




4


Эмпатия – осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого человека без потери ощущения внешнего происхождения этого переживания.




5


Около 96,5 км/ч.




6


Яковетинский стиль и по названию, и по сути совместил в себе элементы двух величайших британских архитектурных стилей: елизаветинского и якобинского. Он вошел в моду в Англии начиная с конца 1830-х гг. и считается одним из самых уникальных «английских» стилей архитектуры. Характеризуется приплюснутыми «тюдоровскими» арками, пышно разукрашенными балюстрадами, орнаментальными полами из терракотовой плитки, бесчисленными галереями и балконами, восьмиугольными (а не круглыми) башенками и трубами.




7


Королевская служба уголовного преследования – система государственных органов исполнительной власти, осуществляющая уголовное преследование лиц, совершивших преступление, а также поддержание обвинения со стороны государства по серьезным уголовным делам в суде Короны.




8


«Охотники за привидениями» – популярнейший американский фантастический фильм 1984 года, комедия режиссера Айвана Райтмана.




9


Ким намекает на то, что она абсолютно не умеет готовить (см. предыдущие романы).




10


Коронер – в некоторых странах англосаксонской правовой семьи должностное лицо, специально расследующее смерти, имеющие необычные обстоятельства или произошедшие внезапно, и непосредственно определяющее причину смерти.




11


По британским ПДД, парковка и остановка на двойной желтой линии категорически запрещены.




12


В канун Рождества, которое западные христиане отмечают 25 декабря, королева Великобритании выступает перед гражданами Содружества с речью, в которой она, будучи главой Церкви Англии, традиционно обращается к евангельским примерам и евангельской истории. Речь носит официальное название «Королевское Рождественское сообщение».




13


Выкружка – криволинейный вогнутый облом, профиль архитектурно-пластической детали, по очертанию – четверть окружности.




14


«Энни» – американский фильм-мюзикл режиссера Уилла Глака. Является современной адаптацией одноименного бродвейского мюзикла 1977 г. Главная героиня фильма – рыжеволосая девочка с веснушками.




15


Подробнее об это можно прочитать в романе А. Марсонс «Немой крик».




16


У католиков считается покровителем путешественников.




17


Стоун – традиционная британская единица массы, равная приблизительно 6,35 кг.




18


В английском языке фамилия Pigott состоит из двух частей, первая из которых, Pig, означает «свинья».




19


Сноудония – регион на севере Уэльса, где расположен национальный парк площадью 2170 км?. Заповедник был создан в 1951 г. и стал одним из трех первых национальных парков Англии и Уэльса наряду с Брекон-Биконс и побережьем Пембрукшира.




20


Имеется в виду хоккей на траве – вид спорта, очень популярный в Великобритании.




21


«Ланвен» – один из старейших французских домов высокой моды, основанный дизайнером Ж. Ланвен в конце XIX в.




22


Ок. 4,6 м.




23


Подробнее об этом можно прочитать в романе А. Марсонс «Черная кость».




24


Так называют кабинет Ким, выгороженный в помещении отдела.




25


Подробнее об этом можно прочитать в романе А. Марсонс «Кровные узы».




26


Один из крупнейших новостных каналов в Великобритании.




27


Церемониальное метрополитенское графство на западе Англии. Входит в состав одноименного региона. В состав графства входят города Бирмингем, Вулверхэмптон и Ковентри, а также расположенная между ними урбанизированная территория.




28


Звание старшего офицерского состава полиции, второе после комиссара полиции.




29


Нечто заоблачное, райское (библ.). В данном случае употребляется в переносном значении «о любви».




30


Эпохе Регентства присущ особенный стиль в архитектуре, что также выделяет ее в отдельный период. Он совпадает с царившими на континенте стилями ампир и рококо, но обладает английскими особенностями.




31


Топовая версия внедорожников компании «Лендровер».