«Он садился на обычное...
«Он садился на обычное место налево от пианино и играл какие-то странные, длительные, тоскливые пьесы. Становилось как-то сонно и тихо в подземелье, только с улицы доносилось глухое рокотание города, да изредка лакеи осторожно побрякивали посудой за стеной на кухне. Со струн Сашкиной скрипки плакала древняя, как земля, еврейская скорбь, вся закатанная и обвитая печальными цветами национальных мелодий.»В этом рассказе нет ровным счетом ничего из того, что так нравится современному книгочтею: ни лихо закрученного сюжета, ни детективных ноток. Нет до безумия красивого писательского слога, точно так же, как нет любовной линии. Куприн сознательно оставляет читателя наедине с судьбой поистине сильного человека, человека с широкой душой и твердым, как сталь, характером. И нет больше в мире никого, только читатель, книга и музыка.Вряд ли бы нашелся в те времена в южном теплом портовом городе (зная, что это за город, не поворачивается язык назвать его городком) человек, которой не знал бы Сашку-еврейчика. Виртуозный мастер скрипки, он был неотъемлемой частью «Гамбринуса» - крупной популярной пивнушки, собиравшей под своей крышей не только здешних завсегдатаев, но и приезжих. Жизнь била ключом здесь и сейчас. И все они были в тот момент друзьями.«Просто кто-нибудь предлагал:
«Он садился на обычное место налево от пианино и играл какие-то странные, длительные, тоскливые пьесы. Становилось как-то сонно и тихо в подземелье, только с улицы доносилось глухое рокотание города, да изредка лакеи осторожно побрякивали посудой за стеной на кухне. Со струн Сашкиной скрипки плакала древняя, как земля, еврейская скорбь, вся закатанная и обвитая печальными цветами национальных мелодий.»В этом рассказе нет ровным счетом ничего из того, что так нравится современному книгочтею: ни лихо закрученного сюжета, ни детективных ноток. Нет до безумия красивого писательского слога, точно так же, как нет любовной линии. Куприн сознательно оставляет читателя наедине с судьбой поистине сильного человека, человека с широкой душой и твердым, как сталь, характером. И нет больше в мире никого, только читатель, книга и музыка.Вряд ли бы нашелся в те времена в южном теплом портовом городе (зная, что это за город, не поворачивается язык назвать его городком) человек, которой не знал бы Сашку-еврейчика. Виртуозный мастер скрипки, он был неотъемлемой частью «Гамбринуса» - крупной популярной пивнушки, собиравшей под своей крышей не только здешних завсегдатаев, но и приезжих. Жизнь била ключом здесь и сейчас. И все они были в тот момент друзьями.«Просто кто-нибудь предлагал:
- Есть! Так держать.»Сашку воспринимали как что-то постоянное, константу. Казалось, он стал одним целым с этой захудалой пивнушкой. Он родился вместе с ней, вместе они и выросли. Никому и в голову не приходило, что рано или поздно «Гамбринус» останется без него. Да ну, нет же, это ведь Сашка! Куда он денется-то? Но однажды это случилось, музыканта забрали воевать.
«Сначала о Сашке вспоминали каждый вечер:- Эх, Сашку бы теперь! Душе без него тесно…»Куприн необычайно изобретателен в своем повествовании. Казалось бы, не используя каких-либо лишних авторских приемов, атмосфера рассказа обволакивает и затягивает. Ну, что в нем примечательного? Но нет же, довольно быстро вы тоже станете частицей «Гамбринуса», почувствуете себя одним из тех, кто ежевечерне приходил сюда, заказывал у мадам Ивановой пиво и наслаждался великолепнейшей игрой виртуоза-самоучки. Иначе с этим до боли жизнеутверждающим рассказом и быть не может. А еще с ним можно поверить в себя снова. Встать и пойти дальше. И так раз за разом. Превозмогая боль, обиды, слезы. А кто еще сможет так, как он? Кого не сломает жизнь, неудачи, обстоятельства? Кто сможет снова стать тем, кем был?В Одесском литературном музее мне рассказали, что эта история была на самом деле. Был и «Гамбринус» (он и сейчас есть, правда, сменил место дислокации), и Сашка-еврейчик. У последнего, кстати, на территории музея есть своя собственная скульптура. Конечно, не зная этого, можно было бы обвинить Куприна в некоем лицемерии, забросать его фразами по типу: «Да так не бывает!». Но разве эта история не напоминает лишний раз нам о силе человеческого духа? Человека невозможно сломать, пока он верит в то, что заставляет его держаться. Человеческая сила поистине безгранична. Как безгранична и сила искусства. Верьте в себя и вы, верьте в свои силы, свою уникальность, свою мощь. Как верил в это Сашка.
Комментарии и отзывы:
Комментарии и отзывы: